Эта робость возрастала с каждым днем. Однако этот глупый несчастный случай предоставил ему прекрасную возможность поговорить с ней начистоту, но мозг отказывался повиноваться, и Дуэйн нес чушь.

– Я думаю, что с моими ребрами не случилось ничего страшного, и не стоит с ними возиться, – пробормотал он. – Может, вернемся на праздник?

Джейси после этих слов словно подменили.

– О'кей, – проговорила она покорно.

Дуэйн снова поймал себя на том, что сделал что-то не так. Что бы он ни делал и ни говорил, все у него получается не так, как надо.

– Почему ты забрала от меня всю мою семью? – спросил он. Это было первое, что пришло ему на ум.

– У них нет страха, – ответила она. – Вот, что я ценю. Раньше я считала, что эта черта в них от тебя, но теперь не уверена. Может быть, она целиком от Карлы. Ты тоже бесстрашный. Просто ты боишься сидеть со мной рядом. Ты до смерти боишься чего-то, с чем не можешь совладать.

Джейси встала с кушетки, но вместо того, чтобы выйти из больницы, прошла по коридору и свернула за угол. Дуэйн сначала подумал, что она пошла принять душ, но прошло несколько минут, а она не возвращалась.

Вскоре появился доктор в сюртуке, цилиндре и накладных бакенбардах.

– Так! Живо перевязываемся, а то мне скоро участвовать в пехотных баталиях.

Дуэйн проследовал за доктором в палату неотложной помощи, но и там Джейси не было видно.

– Ковбои с индейцами здорово выступили, – продолжал доктор. – Сцена с битвой при Аламо тоже прошла отлично. Кое-кто из обороняющихся не хотел ложиться на землю, изображая мертвых… Я не удивлюсь, если у нас к концу представления появятся настоящие раненые.

Доктор быстро перевязал Дуэйна, и через секунду его как ветром сдуло. Дуэйн прошелся по пустым палатам, но Джейси словно растворилась в воздухе.

Выйдя на улицу, он заметил Шорти, который увязался за ними в больницу. Шорти катался по траве, пытаясь поймать себя за хвост.

Джейси сидела в «мерседесе», повязав голову полотенцем.

– Я подумал, что потерял тебя, – сказал Дуэйн.

– Как ты уже отметил, я никогда не была твоей, – напомнила она.

– Я имею в виду настоящее.

Джейси холодно взглянула на него и сказала:

– Я подумала, что мой пот отталкивает тебя, поэтому пошла и приняла душ. Может, ты из тех мужчин, которых выворачивает при виде потных мест у женщины?

– Нет, я не из тех. Меня выворачивает от самого себя.

Джейси протянула ему правую руку, удерживая левой полотенце на голове, чтобы он помог ей встать с капота машины. Она обошла вокруг машины и открыла дверцу. Свет, вспыхнувший в салоне, подчеркнул белизну ее ног.

– Почему ты не на «рынке любви»? – спросил он.

– Из-за ребенка, – ответила Джейси так резко, что Шорти перестал валяться на траве, вскочил на ноги и залаял, словно предупреждая о нападении врага.

– Твоего умершего?

– Его звали Бобби. Я рада, что ты узнал, что у меня был мальчик. Твоя жена выведала у меня это через две минуты, как мы познакомились, а у тебя ушло несколько месяцев… Но хватит плакаться! Скоро мне петь гимн, а когда я грущу, то петь уже не могу.

Второй раз за день всплыла проблема исполнительского мастерства и грустного настроения.

– Может, тебя отвезти? – вызвался Дуэйн. Джейси с минуту стояла, ничего не говоря, ее лицо было скрыто темнотой вечера. Дуэйну ее ноги в свете ярких фар показались слишком тонкими, и ему стало грустно.

Затем Джейси села в машину и взглянула на него. Ее бледное лицо резко выделялось на фоне бокового окна.