– У меня возникло желание прокатиться в Даллас и потратить там несколько тысяч, – заявила она.

Дуэйн лишь махнул рукой и вышел. Шорти выпрыгнул из машины и бросился к любимому кушанью. Он был страшно рад, что его помнят. Сунув нос в чашку, он принялся гонять ее по всей стоянке, пока не вылизал дочиста. В это время Дуэйн завел машину, и Шорти был поставлен перед выбором: успеть вскочить в машину или остаться. Иногда он не успевал добежать, и приходилось до офиса добираться своим ходом. До него было всего четыре квартала, но и это расстояние для Шорти казалось большим. Страх никогда больше не увидеть Дуэйна заставлял его лететь стремглав за хозяином, часто перебирая короткими ногами.

На этот раз Дуэйн решил подождать, и Шорти прыгнул к нему в кабину.

Карла вышла из кафе, когда они уже отъезжали.

– Эдди Белт чем-то удручен, – заметила она. – Как ты думаешь, он в порядке?

– А как ты думаешь, я в порядке?

– Дуэйн, ты слишком в порядке.

ГЛАВА 10

Руфь была уже на месте, когда он вошел в офис. Она приняла душ после утренней пробежки и выглядела моложе, чем тридцать лет назад, когда была замужем за тренером и казалась преждевременно постаревшей. Теперь, в возрасте семидесяти двух лет, она производила впечатление молоденькой женщины – живой пример того, что фортуна улыбается избранным.

– Чеков нет? – первым делом спросил Дуэйн.

– Мы наконец получили тридцать семь тысяч от этих мошенников из Оклахомы, но это капля в море. Что мне с ними делать?

– Прибереги. После обеда решим, как распорядиться.

– Три раза звонил Лестер. Очень просил прислать чек на двенадцать миллионов, мотивируя это тем, что сегодня к нему должны явиться федеральные чиновники и деньги ему нужны позарез.

– Его нервирует перспектива отправиться в тюрьму, – заметил Дуэйн.

– Он еще прибавил, что готов принять подложный чек – все лучше, чем ничего, – нахмурилась Руфь. – Как мне жалко Лестера.

– Я уверен, что эти федеральные чиновники за сто миль отсюда, – усмехнулся Дуэйн.

Пройдя в свой кабинет, он сел и стал ждать, когда зазвонит телефон, разглядывая великолепные цветные фотографии детей и жены, закрывавшие почти всю стену. На бумаге, в особенности на фотографической бумаге, его семья выглядела замечательно. Временами, когда звонки не особенно донимали его, он задумывался, почему так получается: на фотографиях люди одни, а в реальной жизни – другие? Размышляя долгими днями, он пришел к выводу, что камера лжет, хотя Карла и утверждала обратное.

Около двенадцати, когда Дуэйн совсем было отупел от скуки, раздался телефонный звонок. Это был Лестер Марлоу, несчастный президент банка.

– Не хочешь пообедать? – спросил Лестер Марлоу. – За мой счет.

– Я сижу на диете, – ответил Дуэйн. – Мне разрешен только стакан сока из грейпфрута.

– Нам необходимо поговорить, – настаивал Лестер Марлоу.

– Мы говорим каждый день, – напомнил ему Дуэйн. – Двенадцати миллионов у меня нет. Если тебе нужны мои вышки, забирай. Только оставь меня в покое.

– От тебя не дождешься помощи, – немного обиженным тоном протянул Лестер.

– Я мог бы прислать тебе чек, датированный позапрошлым годом.

– Утром от меня ушла Дженни, – резко сменил тему разговора Лестер. Дженни была темпераментной брюнеткой, которая, без сомнения, лучше всех в городе играла в софтбол.

– И куда же она направилась? – спросил Дуэйн, чувствуя прилив сексуального любопытства во второй раз за день.