|
Странно. Он всегда держал его в ящике прикроватного столика. Не мог даже припомнить, когда в последний раз его надевал. Вряд ли он мог прихватить его с собой в эту командировку и уж наверняка не помнил, чтобы брал его в дорогу или решил надеть.
Пробежал взглядом свое имя, звание, номер социального страхования, группу крови и религиозные предпочтения («РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРЕДП.: НЕТ»), выгравированные на пластинке из нержавеющей стали. Старший уорент-офицер Итан Бёрк. – Итан! – Что? – Вы служили во время второй войны в Заливе? – Ага, водил UH-60. – Что это? – Вертолет «Блэк Хоук». – Как я понимаю, сражения видели? – Да. – Массированные? – Можно сказать и так. – Вы были ранены? – Не понимаю, какое это имеет отношение к… – Просто отвечайте на мои вопросы, пожалуйста. – Получил пулевое ранение во второй битве за Фаллуджу зимой две тысячи четвертого. Мы занимались эвакуацией раненых и только что приняли на борт группу морских пехотинцев. – Кто-нибудь погиб? Итан сделал глубокий вдох. Выдохнул. Если честно, вопрос удивил его, и теперь он поймал себя на том, что должен сжать нервы в кулак, чтобы устоять перед калейдоскопом образов, примириться с которыми ему помогли лишь бесчисленные сеансы терапии.
– Итан! Кто-нибудь погиб?
– Итан…
– Итан! – Погибли все, кроме меня, – выговаривает Итан. – Вы были единственным выжившим? – Совершенно верно. Меня взяли в плен. Дженкинс записал что-то в блокнот в кожаном переплете и сказал: – Мне надо задать вам еще несколько вопросов, Итан. И чем честнее вы будете, тем выше мои шансы вам помочь; это единственное, чего я хочу. Вы слышали какие-нибудь голоса? Итан постарался не испепелить врача взглядом. – Шутите? – Не могли бы вы просто ответить… – Нет. Дженкинс чиркнул в своем блокноте. – У вас были какие-нибудь затруднения с речью? К примеру, не была ли ваша речь бессвязной или спутанной? – Нет. И я не в бреду. И у меня нет галлюцинаций или… – Ну, будь у вас галлюцинации, вы бы об этом на самом деле и не догадывались бы, не так ли? Вы бы верили, что вещи, которые вы видите или слышите, существуют на самом деле. Я имею в виду, что если бы я, ваше пребывание в этой больничной палате и весь наш разговор были бы вашей галлюцинацией, вы бы не ощутили никакой разницы, не так ли? Сбросив ноги с кровати, Итан опустил их на пол. – Что вы делаете? – спросил Дженкинс. Итан направился к одежному шкафу. Слаб, ноги подкашиваются. – Вы не в состоянии покинуть больницу, Итан. Результаты вашей МРТ еще изучают. У вас закрытая травма черепа, и мы не знаем, насколько она серьезна. Нам нужно продолжить обследование… – Я пройду обследование. Только не здесь. Не в этом городе. Распахнув дверь шкафа, Итан снял костюм с плечиков. – Вы вошли в офис шерифа без рубашки. Это верно? Итан сунул руки в рукава своей белой рубашки, оказавшейся свежевыстиранной. Смрад человеческого тлена сменил аромат стирального порошка. – От меня воняло, – сказал Итан. – Разило так же, как от трупа, который я только что… – Как вы говорите, нашли в брошенном доме. – Я не говорю, что нашел. Я на него наткнулся. |
