Итан остановился отдохнуть, и легкая вибрация, теперь прошивающая воздуховод, проходила через него.

После многих часов во тьме это новое ощущение казалось таким же успокоительным, как биение сердца матери.

Еще некоторое время спустя голубая звезда изменила форму, став крошечным квадратиком.

Этот квадратик рос, пока не заполнил все поле зрения Итана, разбередив в груди сосущее чувство предвкушения.

Затем оказался в десяти футах впереди.

Затем в пяти.

Затем руки Итана протянулись наружу из отверстия трубы, хрустя плечами, и вновь обретенная свобода движения оказалась сладостной, как, наверное, будет вода.

Зависнув в конце воздуховода, он выглянул в трубу вдвое шире, пересекающуюся с другими.

Главную вентиляционную шахту наполнял неяркий голубоватый свет – от лампы далеко внизу.

А на самом дне Итан увидел воздухозаборник.

До его лопастей около сотни футов по вертикали.

Как будто смотришь в колодец.

С интервалами в десяток футов к главной шахте примыкали другие трубы – некоторые существенно шире.

Итан поглядел наверх. Потолок всего в двух футах у него над головой.

Он понял, каким будет его следующий шаг, каким он должен быть, – и он Итану не понравился.

Итан выдрался из воздуховода с помощью той же техники, в которой восходил по расселине – встав враспор, упираясь ногами в противоположные стенки.

Голые подошвы держались на металле довольно прилично, и, несмотря на угрозу при малейшей ошибке сорваться навстречу вращающимся лопастям, у него чуть ли не кружилась голова от счастья, что удалось выбраться из этой тесной трубы.

Он спускался мучительно медленными шажочками, по одному за раз, при опускании ног продолжая крепко упираться в стенки руками, потом снова перенося давление на пальцы ног.

Спустившись футов на сорок, передохнул в устье первой же встреченной большой горизонтальной трубы, сидя на краю, свесив ноги, глядя на крутящиеся лопасти и доедая остатки моркови и хлеба.

До того он был так сосредоточен на выживании, что лишь теперь догадался задуматься, каким же целям может служить вся эта инфраструктура.

Вместо того чтобы продолжить путь вниз, он бросил взгляд за спину, в горизонтальную шахту, и увидел, что тьму через равные промежутки нарушают световые панели, уходящие вдаль, сколько видит глаз.

Повернувшись, Итан стал на четвереньки и прополз по металлу двадцать футов вперед, пока не достиг первой светящейся панели.

Остановился у края, ощутив, как всколыхнулось в груди волнение с привкусом страха.

Это оказалось вовсе не световой панелью.

А вентиляционной решеткой.

Поглядев сквозь нее, Итан увидел плиточный пол в шашечку.

Воздух, врывающийся сквозь решетку, нес приятное тепло океанского бриза посреди июля.

Долго-долго Итан ждал.

Наблюдая.

Ничего не происходило.

Слышался шелест движущегося воздуха, его собственного дыхания, металла, деформирующегося от температурных напряжений, – и больше ничего.

Итан взялся за рамку решетки.

Легко снял – на месте ее не удерживали ни винты, ни гвозди, ни сварка.

Отложив решетку в сторону, взялся за края отверстия и попытался собраться с духом, чтобы спуститься.

Глава 16

Итан опускался из воздуховода, пока его босые подошвы не коснулись черно-белых клеточек плитки. Он стоял посреди длинного пустого коридора. Слышались гудение люминесцентных ламп и негромкий посвист воздуха в трубе над головой, но больше ни звука.

Он двинулся вперед, негромко шлепая босыми стопами по плиткам.

В коридор через каждые двадцать футов выходили двери с номерами, и одна из дверей впереди была самую чуточку приоткрыта, бросая на пол полоску света изнутри.

Итан дошел до нее – номер 37 – и положил ладонь на дверную ручку.