– Дурдом. Они поставили меня принимать роды. Куча новорожденных. А помогает мне Дженни.

Сара имела в виду сестру Гуннара Апгара, ту, которую они нашли в Хоумленде. Дженни была беременна и, вернувшись в Кервилл с первой партией эвакуируемых, почти сразу родила. Год назад вышла замуж за переселенца из Айовы, но Питер не был в курсе, является ли тот отцом ребенку. В последние времена на это меньше обращали внимание.

– Ей жаль, что она не смогла прийти, – продолжала Сара. – Ты для нее типа много значишь.

– Я?

– На самом деле, для многих. Даже сказать тебе не могу, сколько раз люди спрашивали меня, знакома ли я с тобой.

– Шутишь.

– Прости, но ты разве не читал эту открытку?

Питер смущенно пожал плечами, хотя отчасти был рад.

– Я же просто плотник. И не слишком хороший, если по правде.

– Как знаешь, – ответила Сара и рассмеялась.

Уже давно наступил комендантский час, но Питер хорошо знал, как избежать патрулей. Калеб едва открыл глаза, когда Питер взвалил его себе на плечи и пошел домой. Едва он успел уложить мальчика в постель, как раздался стук в дверь.

– Питер Джексон?

В дверях стоял военный с погонами Экспедиционного Отряда на плечах.

– Уже поздно. Мой мальчишка спит. Чем могу быть полезен, капитан?

Офицер протянул Питеру запечатанный бумажный пакет.

– Доброй ночи, мистер Джексон.

Питер тихо закрыл дверь, разрезал восковую печать только что подаренным складным ножом и открыл пакет.

Мистер Джексон.

Не будете ли вы любезны прийти ко мне в офис в среду к 8.00? Все вопросы с вашим начальством уже улажены, вы сможете явиться на работу позже.

С уважением,

Виктория Санчес,

Президент Техасской Республики

– Папа, зачем этот солдат заходил?

Калеб вошел в комнату, протирая глаза кулаками. Питер снова перечел письмо. Что же Санчес от него надо?

– Ничего особенного.

– Ты снова в армии будешь?

Питер посмотрел на мальчика. Десять лет. Как быстро он вырос.

– Конечно же нет, – ответил он и отложил письмо. – Давай ка назад спать ложись.

3

КРАСНАЯ ЗОНА

Десять миль западнее Кервилла, штат Техас

Июль 101 г. П. З.

Луций Грир, Муж Праведный, занял позицию на смотровой площадке за час до рассвета. Его оружие, винтовка калибра.308 с поворотным затвором, со всей тщательностью отремонтированная, с полированным деревянным прикладом и оптическим прицелом с потускневшими от времени линзами, была вполне годной. У него осталось всего четыре патрона. Скоро придется возвращаться в Кервилл, чтобы купить еще. Но этим утром, утром пятьдесят восьмого дня, его это не заботило. Ему потребуется всего один выстрел.

За ночь луг укрыла мягкая пелена тумана. Ловушка, ведро с давлеными яблоками, стояла в сотне метров по ветру в высокой траве. Сидя совершенно неподвижно, подобрав ноги и положив винтовку на колени, Луций ждал. Он не сомневался, что зверь придет; не устоит перед запахом спелых яблок.

Чтобы скоротать время, он произнес краткую молитву. Бог мой, Господь Вселенной, будь мне пастырем и утешением, дай мне силу и мудрость исполнить волю Твою во дни грядущие, дай понять, что от меня требуется, дабы был я достоин того, что возложил Ты на меня. Аминь.

Потому что нечто надвигалось. Луций чувствовал это. Чувствовал столь же отчетливо, как удары своего сердца, как движение воздуха в легких, как твердость собственных костей. Изогнутая кривая человеческой истории приближалась к часу последнего испытания. Никто не ведает, когда наступит этот час, но он обязательно придет, и это будет время воинов. Время таких, как Луций Грир.

Минуло три года с освобождения Хоумленда.