Луций, я не хотела…

– Всё нормально.

Прости.

Грир собрал инструменты и убрал их в пустой вещмешок. Внизу, в трюме «Шеврон Маринера», Эми и Картер утоляли свою жажду. Всё всегда так происходило, Грир мог бы уже привыкнуть. Но его сердце всё равно колотилось, а тело и сознание будто летели на адреналине.

– Я твой, Эми, – сказал он. – Всегда был и буду. Что бы ни случилось, сама знаешь.

С этими словами Луций двинулся обратно по палубе «Маринера», а затем полез по веревке в окно.

7

Эми пришла в себя и поняла, что стоит на карачках в грязи. На ее руках были перчатки, рядом стоял плоский пластиковый ящик с бальзаминами, а еще ржавый совок.

– С вами всё в порядке, мисс Эми?

Картер сидел в патио, вытянув ноги под столом с литой чугунной станиной и обмахивая лицо большой соломенной шляпой. На столе стояли два стакана чая со льдом.

– Этот человек хорошо о нас заботится, – сказал он и удовлетворенно вздохнул. – Уже и не помню, когда последний раз жажду утолял.

Эми неуверенно поднялась на ноги. Ее охватила страшная вялость, будто она только что проснулась от долгого сна.

– Идите, посидите минутку, – сказал Картер. – Дайте телу переварить принятое. День еды – день отдыха. И пусть цветы подождут.

Это правда, цветы были и будут, всегда. Как только Эми заканчивала высаживать один ящик, появлялся новый. То же самое с чаем – только что стол был пуст, и вдруг на нем появлялись два запотевших стакана. Эми не знала, какая незримая служба делает это. Всё это было частью этого места, его особенной логикой. Каждый день – как время года, каждое время года – как год.

Она сняла перчатки и прошла по газону. Села напротив Картера. Во рту стоял вязкий вкус крови. Она отпила чая, чтобы смыть его.

– Это хорошо, поддержать силы, мисс Эми, – сказал Картер. – Нет никакого проку морить себя голодом.

– Мне это просто… не нравится.

Она поглядела на Картера, который всё так же обмахивался шляпой.

– Я снова пыталась убить его.

– Луций хорошо знает ситуацию. Сомневаюсь, что он принял это близко к сердцу.

– Дело не в этом, Энтони. Мне надо научиться контролировать это, подобно тебе.

Картер нахмурился. Он всегда говорил короткими фразами, жестикулировал скупо, выдерживал паузы.

– Не вини себя так. У тебя было всего три года, чтобы ко всему этому привыкнуть. Ты в своем роде младенец, в том смысле, кем мы являемся.

– Я не чувствую себя младенцем.

– А кем же ты себя чувствуешь?

– Чудовищем.

Слишком резко она выразилась. Эми отвернулась, чувствуя стыд. После еды она всегда проходила через период сомнений. Как странно всё это. Она – тело внутри корабля, но ее сознание живет здесь, вместе с Картером, среди цветов и деревьев. Эти два мира соприкасались лишь тогда, когда Луций приносил кровь, и контраст сбивал ее с толку. Картер объяснил ей, что для них двоих в этом месте нет ничего особенного, разница лишь в том, что они в состоянии его видеть. Есть один мир, из плоти, крови и костей, но есть и другой – более глубинная реальность, та, которую обычные люди могут увидеть лишь мельком, если вообще видят. Мир душ, мир живых и мертвых, в котором пространство, время, память и желания существуют в чистом виде, так, как они существуют во снах.

Эми знала, что это так. Она чувствовала, что знала это всегда, даже будучи маленькой девочкой, совершенно человеческой девочкой, она ощущала существование этой иной реальности, мира за пределами мира, так она его называла. Наверное, у многих детей так бывает, решила она.