Чиновник в возмущении расправил узкие плечи.

– Я гражданин. Хотите знать мой номер?

«Господи Иисусе, это все‑таки реальный человек».

– Да нет, – – ответила Рени. – Просто любопытно.

Она обругала себя за несдержанность, но сколько же можно терпеть?

Иллюзии ворот, как ни странно, не было, хотя в остальном Внутренний Район заботливо поддерживал сходство с реальной жизнью. Через несколько секунд после того как Рени получила подтверждение допуска, ее просто вынесло на Привратную площадь, огромную – с небольшую страну – псевдокаменную плиту в угнетающем неофашистском стиле. Площадь ограничивали великанские арки, откуда начинались радиальные, обманчиво прямые тракты. Иллюзия, конечно; несколько минут ходьбы приведут вас в любое место Района, необязательно видимое с площади и необязательно по широкому проспекту, да и вообще по улице.

Несмотря на размеры, площадь выглядела более тесной и наполненной народом, чем область перед входом. Те, кто шел по ней, находились внутри  , пусть и временно, и это придавало им гордость, целеустремленность. Впрочем, если у них имелось время идти по площади, до такой степени имитировать реальную жизнь, то это был повод гордиться собой. Посетители с допуском минимального уровня, вроде самой Рени, могли пользоваться только мгновенным переносом до места назначения и обратно – времени не хватало.

А задержаться стоило. Истинных граждан Внутреннего Района, тех, у кого хватало денег и власти, чтобы получить собственный участок в элитной области сети, не стесняли, как посетителей, ограничения на облик. Вдалеке Рени заметила двоих обнаженных мужчин с невероятной мускулатурой – ярко‑алого цвета и тридцатифутового роста. Ей стало нехорошо при мысли о том, сколько же стоит  такой сим, – одни только налоги и специальный коннект – прокачивать по каналам нестандартный сим куда дороже, чем обычный. «Новобогачи», – решила она про себя.

Прежде, когда ей доводилось попадать во Внутренний Район – дважды в качестве законной гостьи, а обычно с помощью хакерства в студенческие годы, – она довольствовалась тем, что глазела. Внутренний Район был, само собой, уникален: первый воистину Мировой Город, население которого (пусть симулированное) состояло из десяти миллионов богатейших жителей Земли… во всяком случае так полагало само население и шло на немалые расходы, чтобы оправдать это расхожее мнение.

Здания, которые они строили для себя, поражали взгляд – в пространстве, где нет нужды ни в силе тяготения, ни даже в обычной геометрии, а законы о сетепользовании в частных узлах отличались редкостной гибкостью, творческая фантазия приносила самые удивительные плоды. Конструкции, которые в реальном мире были бы зданиями и подчинялись бы природным законам, здесь обходились без таких ненужных частностей, как соотношения размеров и веса. Они служили лишь узлами коннекта, а потому броские творения компьютерного дизайна появлялись и исчезали на глазах, буйно и красочно, как цветы в джунглях. Даже сейчас Рени на секунду задержалась, чтобы полюбоваться невозможно тонким стеклянно‑зеленым небоскребом, прокалывавшим небо за арками. Зрелище показалось ей красивым и необычно сдержанным – этакая нефритовая спица.

Если конструкции, которые возводили для себя эти избранники, высшая каста человечества, приковывали взгляд, то же можно было сказать и о сооружениях, которые они творили из  себя. В месте, где единственным абсолютным условием было – существовать, а фантазию ограничивали только финансы, вкус и вежливость (а некоторые завсегдатаи района славились избытком первого и недостатком второго и третьего), даже прохожие, фланировавшие по главным проспектам, могли служить представлением – бесконечным и бесконечно разнообразным.