– Прошу вас, председатель. – Уэллс, похоже, забавлялся. – Это все риторика. А нам нужны ответы.

– Я не так тороплюсь, как вы, – невозмутимо проговорил Осирис. – Однако иногда прибываю в то же место, что и вы, хотя шаги мои не столь быстры. Сейчас как раз такой случай.

– О чем вы говорите? – Теперь уже Пта был застигнут врасплох.

– Все очень просто. Если сказанное вами верно, то я не заслуживаю доверия Братства. В этом мы согласны. Да и проект не может продвигаться дальше, если между нами нет солидарности. Поэтому я предлагаю изучить проблему как можно более тщательно, исследовать все  доказательства, а затем поставить вопрос на голосование. Сегодня же. Если Братство проголосует против меня, я немедленно сложу с себя полномочия. Согласны?

Гор резко кивнул.

– Так будет справедливо.

Пта тоже согласился, но чуть медленнее, вынюхивая подвох. Никакой ловушки Осирис не ставил – он до сих пор был ошеломлен прозвучавшими обвинениями, – но уже давно для себя решил, что лучше умереть, вонзив зубы в глотку врага, чем тихо угаснуть. До сих пор такой выбор перед ним не стоял.

– Во‑первых, – начал он, – хотя ваш отчет поразительно подробен, не сомневаюсь, что Братство захочет выслушать двух упомянутых в нем сотрудников. – Остальные закивали, и он принял их согласие, вежливо наклонив голову в маске. – Вы их, разумеется, допросили?

– Разумеется. – Пта снова обрел уверенность, а это плохой признак.

Осирис отчасти надеялся, что проведенные в ТМФ допросы окажутся слишком энергичными. Трудно полагаться на показания мертвых свидетелей, даже на голографические записи допросов – информацией теперь так нетрудно манипулировать. Нельзя, конечно, утверждать, что ВР в режиме реального времени неподвластна манипуляциям, но такой процесс неизмеримо сложнее.

– В таком случае, вызовите их. Разумеется, по отдельности. И поскольку обвинения направлены против меня, позвольте мне провести допрос. Не возражаете?

– Конечно, нет, – согласился Пта, но это, похоже, не понравилось его сокологоловому приспешнику.

Это польстило Осирису – они и сейчас боялись его, особенно его легендарного мастерства. И уж он постарается оправдать их страхи.

Владыка Жизни и Смерти махнул рукой. Стол исчез, теперь члены Эннеады сидели в круге, каждый в похожем на трон кресле. Секунду спустя в центре круга возникли две фигуры, худая и приземистая, обе неподвижные, как статуи. Выглядели они вполне по‑человечески и казались странно неуместными среди звериных морд. К тому же, как и подобало презренным смертным в стране богов, они были вдвое меньше самого маленького из членов Эннеады.

– Это мои работники Шумейкер и Миллер, – сказал Пта. – Их персональные данные указаны в нашем отчете.

Осирис подался вперед и вытянул обмотанный бинтами палец. Один из людей, тот, что постарше, бородатый и крепко сложенный, шевельнулся, словно стряхнул с себя оцепенение.

– Дэвид Шумейкер, – нараспев произнес бог, – твоя единственная надежда в том, чтобы ответить на все вопросы с максимальной честностью. Ты понял? – Мужчина удивленно распахнул глаза. После последнего допроса его, несомненно, погрузили во мрак искусственного сна. И очнувшись в подобной обстановке, он, мягко говоря, утратил ориентацию. – Повторяю, ты понял?

– Где… где я?

Повелитель Верхнего и Нижнего Египта шевельнул пальцем. Мужчина скорчился, крепко зажмурившись и оскалив зубы, – его терзала невыносимая боль. Быстро избавив его от индуцированной боли, Осирис принялся наблюдать, как подергиваются мышцы Шумейкера, зная, что это видят и прочие члены Братства.