Так, а что насчет Птиц? Он подумал, что теперь очень хорошо представляет, насколько они опасны. Они сохранили свои чудесные свойства, такие как способность летать и ориентироваться, и свой быстрый высокотемпературный обмен веществ, все это теперь помогало развитию возникшего разума. То что их древнее инстинктивное мастерство плетения гнезд сильно развилось, подтверждала сама Башня, на верхушке которой Мартелс беспокойно ворочался, как фасолина на барабане. Птицы уже почти сравнялись с человеком, возможно, благодаря открытию того, что Квант назвал "взаимностью", постепенно продвигаясь к тому, чем раньше владели лишь в зачатке - и не подвергаясь каким-либо серьезным изменениям. Под давлением эволюции они просто все больше и больше развивали всегда присущие им качества: гордость, ревностное чувство своей территории и неумолимую жестокость - к которым добавилась, просто проявившись открыто, змеиная мудрость их самых отдаленных предков.

Но все же лучший человеческий ум - скажем, ум Кванта - наверняка смог бы их превзойти даже сейчас. Кстати, _к_а_к_у_ю_ игру ведет Квант? Действительно ли он пытался спровоцировать Короля на немедленное убийство Тлама/Мартелса, и присвоение, таким образом, Кванту сомнительного звания бестелесного предка? И опять же, находится ли он в черепе Тлама, или по-прежнему в своей мозговой оболочке? Этот вопрос становился все более и более важным.

Это была теоретическая загадка самой телепатии, объединявшей сейчас их троих. Мартелсу по-прежнему не хотелось в нее верить, но суровый опыт не считался с его желаниями. Удивительно, насколько отличался этот непосредственный опыт от сомнительной, чисто статистической картины телепатии, созданной во времена Мартелса. Опыты с картами - чисто искусственные, как теперь понимал Мартелс, и потому дававшие разного рода чепуху - похоже, показывали, что телепатия не подчиняется обратной квадратичной зависимости, и даже второму закону термодинамики; но на самом деле она была тесно связана с обоими законами, и требовала, чтобы обе участвующие стороны физически видели друг друга. Более того, она не передавала мысли, или даже образы, а лишь эмоции; даже три сознания, заключенные в одном черепе не могли читать внутренние монологи или готовые к произнесению фразы друг друга, только эмоциональные реакции на мысли и планируемые действия, как отдельные люди в толпе - или на театральном спектакле. Это было просто некое силовое поле, обобщенным образом реагирующее на другое силовое поле, или противостоящее ему; или детектор, регистрирующий наличие излучения заданного вида, но не могущий определить, модулирован ли этот сигнал, и если да, то каким образом.

Все это хорошо, и наверняка, полезно, но сначала ему нужно выбраться отсюда к чертовой матери, и поскорее, пока двойные когти пыток и голода не сделают это невозможным. Он посмотрел вверх. Быстро сгустившаяся темнота сделала его нового стража невидимым, несмотря на восходящую маленькую луну, но две слабо светящиеся, как у кошки, точки глаз, давали понять, что это ночная Птица, чего и следовало ожидать. И сделай Мартелс какое-либо резкое агрессивное движение, страж сразу почувствовал бы одно намерение.

Дело непростое, даже если бы в глубине сознания не нависала враждебность Кванта, а на поверхности не плавала явная некомпетентность Тлама, не говоря уже о собственном невежестве Мартелса почти во всем, что играло роль в этой эпохе. Тем не менее, он должен попытаться.

У него не было оружия и инструментов, но постепенно он осознал, что невежество в хороших руках само может служить оружием и инструментом - и все четыре участника этой сложной игры, Тлам, Квант, Мартелс и Король Птиц, сейчас имели крайне мало представления друг о друге.