|
– Леха, ты там поосторожней! Себя побереги! Мне дохлый друг на фиг не нужен! - проорал он, презрев тишину обители. Эхо, будто ужаснувшись святотатству, заметалось по узкому коридору, шарахаясь от стенок. Алексей остановился и, обернувшись, приложил палец к губам: „Тихо“. Молча кивнул головой и так же молча стал спускаться вниз. * * * В машине Алесей сел за руль и свесил ноги из кабины. Порылся в бардачке в поисках сигарет и, ничего не найдя, вспомнил о своем намерении вести здоровый образ жизни, раскаялся в содеянном. Курить хотелось зверски. Не потому, что он был заядлым курильщиком, нет. Просто в жизни каждого человека бывают моменты, когда мучительно охота чего-то, а чего - не ясно. Может, даже дешевую сигарету. Сейчас был тот самый момент. Мелкорубленые табачные листья, завернутые в бумагу, казались желаннее всего на свете. Ну вот хоть бери и тащись до ближайшей палатки за пачкой. Идти никуда не хотелось. „Если быть честным, - подумал Алексей, - то ходить неохота вообще“. Хотелось влезть в горячую ванну, взять в руки хорошую книгу и откупорить бутылочку холодного пивка, обязательно светлого. Рядом не было, однако, не то что ванны, даже и пивной не пахло. Но стоит ли ехать в столицу для того, чтобы забывшись на пару часов тревожным сном в холодной постели, потом вскакивать ни свет ни заря и снова гнать машину в Лавру, чтобы забрать отца Леонида. Разумнее поискать гостиницу на месте и заночевать в ней. Эх, жаль, забыл спросить у монаха о ближайшем приюте путников. Но время было еще не позднее, и можно отыскать гостиницу с помощью местных. Хотя этих самых местных еще тоже надо было найти. Время вечерних сериалов еще не пришло, но на улицах было уже как-то… пустынно, что ли. Вечная судьба маленьких российских городков, постигающая их каждый вечер. Пустеют улицы, зажигается свет в окнах, и после девяти на улице уже трудно кого-либо отыскать, за исключением припозднившегося алкаша. Да и тот будет спешить домой, не желая нарваться на патрульных и провести ночь в холодной. Осенний ветер лениво перебирал листву на тротуарах, вдали залаяла собака, где-то заорала автомобильная сигнализация. И все. „Да и пошли они со своей гостиницей!“ - в сердцах подумал Алесей. Раздраженно убрал ноги в салон и шарахнул дверью так, что тяжеленная машина заходила ходуном. „В крайнем случае, смогу перекантоваться в машине“, - решил он и повернул ключ в замке зажигания. Двигатель железного коня отозвался добродушным урчанием, как будто человеческий гений запихал под железный капот не пару сотен лошадиных сил, а одного добродушного обожравшегося кота, вздумавшего помурлыкать на коленях у хозяйки. Послушная воле водителя импортная агрегатина тронулась с места, шурша щебнем. „Интересно, почему маленькие япошки делают такие вместительные тачки, - вдруг подумалось Алексею. - А кто их загадочную восточную душу поймет, - решил он. - Поеду, все же поищу гостиницу“. Изрядно поплутав по городу, распугав стайку прогуливавшихся в осенних сумерках девиц и выспросив дорогу у едва державшегося на ногах аборигена, он подъехал-таки к искомому месту. Здание на вид было так себе. Не „Уолдорф Астория“, но выбирать не приходилось. На вывеске желтыми по черному буквами было указанно, видимо, с целью отпугнуть тех, кого не смутил вид застиранных штор и висящих на проводах лампочек, наглых, как выставленная в окно задница извращенца, что это - гостиница третьей категории. Что означало примерно следующее: „Оставь надежду всяк, сюда входящий“. За порогом следовало оставить надежду на душ, чистое постельное белье и одноместный номер без храпящего и отравляющего воздух вонью дешевой колбасы и пива соседа-командировочного. К огромному удивлению Алексея, гостиница оказалась уютной и чистой. Может, оттого, что номеров в ней было не больше десятка, а может, потому что номера одно- и двухместные, располагались в одном крыле здания, а номера, в которых заселялось от трех до десятка постояльцев, находились за поворотом коридора в стороне, противоположной номерам „для нормальных“, как окрестил их Алексей. |
