|
– Да нет, не выгнала. Я тут проездом. В Лавру приезжал. Да вот, припозднился что-то. А в ночь ехать не охота. Я и решил… Скажите. А у вас одноместные номера есть? - с безумной надеждой спросил он. – Есть. Только сейчас все заняты. Могу двухместный дать. Он пустой, только, сразу предупреждаю, в любое время подселить кого-нибудь могу. - И выжидающе уставилась на Алексея сквозь стекла очков, которые успела нацепить на нос, едва войдя за стойку. Сквозь толстые стекла глаза ее казались огромными, отчего она становилась похожа на добрую старую черепаху Тортиллу. – Мне бы одному. Давайте я вам за два места заплачу? И вы не будете подселять, а? - Не могу, молодой человек. Не положено. - „Не положено“ было сказано сухо и казенно. - Сами подумайте, а вдруг начальство с проверкой? - Какая проверка в два часа ночи! - вскинул удивленно брови Алексей. - Я ж не на год заезжаю. Переночевать и все. – Не положено. Вам переночевать, а я места могу лишиться, - как дауну, стала втолковывать ему тетка. - Где я, предпенсионница, потом в этом городе работу искать буду? В школе уборщицей? Есть люкс, - внезапно сменила она гнев на милость. - Он вообще пустой. Почти всегда. С телефоном, телевизором… - Сколько? - вздохнул Алексей, мысленно считая деньги в кармане и пытаясь решить, спускаться ли за бумажником к машине или хватит рассованной по карманам мелочевки. – Шестьсот пятьдесят рублей сутки. Сутки с девяти ноль ноль. Сейчас… - она посмотрела на часы, весящие на стене справа, - двадцать один тридцать. Значит, за полсуток… - Понятно. - Алексей подал ей паспорт и полез в карман за деньгами. - А душ у вас тут общий? – Да, но у вас в номере тоже есть. – Вот и славно, - пробормотал Алексей себе под нос. – Так, распишитесь тут и вот тут, - протянула ему огромную амбарную книгу тетка. Он молча расписался. – Вот ваш ключик. Номер прямо по коридору, последний справа. Там замочек заедает, мы слесаря уже вызвали. Вы ключик в замок вставите и пошуруйте им туда сюда, - посоветовала она. – Спасибо. Справлюсь. Мебель обещаю не ломать, - заверил ее Алексей. И, подхватив за ремень сумку, двинулся по коридору. Но прежде, сам не зная зачем, обернулся и посмотрел туда, где сидела старушка. Конечно, никого не увидел, только над креслом, в котором она сидела, кружился, исполняя причудливый танец, одинокий мотылек, невесть как попавший в фойе гостиницы. Да причудливо шелестели под невидимым ветерком искрившиеся, как будто умытые весенним дождем, листья комнатных растений, никогда не знавшие дождя и привольного ветра. „Не может быть! - удивился Фатеев, ошалело глядя на пляшущего мотылька и шелестящие листья. - Неужто сама Жива?!“ На какую сторону коридора выходили двери номеров одноместных, а на какую - двухместных, Алексей угадал сразу. По пролетам между дверями. По левую сторону, правда, располагалась ниша, в которой стоял дерматиновый диванчик приятного зеленого цвета, деревянный стол, покрытый лаком, и множество горшков с цветами. Горшки стояли везде. На подоконнике огромного, во всю стену окна, на полочках, прибитых к стенке, на непонятно как затесавшемся сюда серванте. За столом закусывала шумная компания кавказцев, разложив на газетке копченую курицу, зелень, помидоры и сладкий перец. Из пластиковой бутыли они разливали по пластиковым стаканчикам густую рубиновую жидкость и громко разговаривали на своем гортанном наречии. Судя по всему, азартно спорили. Миновав пару дверей, Алексей увидел… холл, что ли. Те же огромные зеленые кресла, такой же зеленый диван, неизменные фикусы в бочках и цветы в плошках. На тумбе, напротив дивана, стоял большой телевизор с плоским экраном. На диване группа мужчин, кто в спортивных штанах и майках, кто в джинсах и рубашках, азартно болели за гоняющих в телевизоре мячик футболистов. |
