Соколиный Охотник опустил свой взгляд. Его дед всегда носил ожерелье из железной цепочки, к которой были прикреплены несколько круглых красных камней, два железных кольца и острие стрелы. Камни представляли собой амулеты и оказывали целебное воздействие при трении о тело. Железные кольца, поскольку они были жесткие и неразрушимые, оберегали крепкое здоровье носившего их. Острие стрелы символизировало долгую жизнь. Обычно Длинные Волосы носил длинную свободную одежду из лосиной кожи. Сегодня, как и на Соколином Охотнике, на нем были только набедренная повязка и мокасины.

– Да, этот старик будет хорошо питаться и много отдыхать, пока его внук будет отсутствовать, – внезапно ответил Длинные Волосы, как будто вопрос был только что задан. – Тихий Голос позаботится обо мне. Она так внимательна к этому старику, как если бы он был сильным и молодым юношей. – Сморщив свое огрубевшее лицо, Длинные Волосы широко улыбнулся, увидев, что упоминание о Тихом Голосе вызвало досаду у Соколиного Охотника.

– Дедушка понимает, что Тихий Голос внимательна к этому старику только из-за внука, – продолжил он. – Соколиный Охотник, когда ты возьмешь ее в жены? Она будет воинственна под одеялами, ты так не думаешь?

Соколиный Охотник понял, что дед дразнил его, зная, что Тихий Голос ничего, кроме раздражения, не вызывала у его внука.

Молодой индеец спокойно сел на коня. Он улыбнулся, глядя вниз на своего деда.

– Когда я вернусь, то привезу с собой настоящую женщину, которая согреет мои одеяла, – поддразнил ой в ответ деда, хотя, конечно, это вовсе не входило в его планы. Он даже не хотел думать о женщинах.

Длинные Волосы постучал веером из орлиного крыла по своему животу.

– Привези домой женщину, внук, которая может хорошо готовить, – сказал он, посмеиваясь.

Когда Тихий Голос подбежала к Соколиному Охотнику, тот взглянул на нее с раздражением, пришпорил коня и быстрым галопом ускакал прочь.

– Быстро увези меня от этой женщины, Пронто, – сказал он, похлопывая своего жеребца по белому загривку. – Если бы она ушла к тому времени, когда я вернусь, я вечно был бы благодарен Великой Невидимой Силе.

– Прекратите этот шум, – сказала Мэгги: ей нравилось уменьшительное имя, которое дал ей муж. Она тихо засмеялась. – Я слишком хорошо обучилась воровскому искусству девять месяцев назад, чтобы позволить кудахтанью нескольких кур меня остановить.

Она почти бежала вприпрыжку мимо петуха, когда тот с важным видом шел в курятник. Яркие перья на его хвосте гордо покачивались.

– Что касается вас, молодой человек, – сказала Мэгги, одарив петуха милой улыбкой, – исправно выполняйте свою работу, чтобы я имела удовольствие красть каждое утро. Мой муж уже подбрасывает дрова в огонь, чтобы я могла приготовить хороший завтрак из яиц.

Со своей заполненной до края корзинкой Мэгги шагнула навстречу яркому утру. Солнце уже начало посылать свои палящие лучи на и без того иссушенную землю. Молодые побеги пшеницы стали вялыми от жары.

– Пойдет ли когда-нибудь дождь? – жаловалась она сама себе, вытирая свободной рукой влажную бровь. – Несомненно, как только он пойдет, станет намного легче.

Она коснулась рукой своего круглого, как мяч, живота.

– Мне страшно, что я вынашиваю ребенка в такую жару, – прошептала она, посмотрев вниз на доказательство своей беременности.

Прошло много времени, прежде чем она смирилась с мыслью, что беременна от мужчины, к которому испытывала отвращение. Фрэнк Харпер проводил ее в комнату под предлогом успокоить и поддержать после похорон отца, но вместо этого овладел ею силой.