Хомма предавался воспоминаниям, а дождь тем временем продолжал барабанить. Хотя он вроде бы не стал сильнее, от крупных капель на стекле повеяло стужей. Над домами нависли тучи, и казалось, будто город съёжился от холода.

Вот ведь интересная штука! Когда идёт не дождь, а снег, он как будто окутывает белой ватой грязноватые домишки и оттого кажется тёплым. «Так может казаться только столичным жителям, которые не знают, как опасен на самом деле бывает снег», — смеялась над ним Тидзуко. Но Хомма ничего не мог с собой поделать. Вот и сейчас, если бы выпал снег, он непременно показался бы ему тёплым.

На станции «Камэари» пассажиров немного прибавилось: человек пять женщин среднего возраста проследовали вдоль вагона мимо Хоммы. Он, конечно, постарался встать так, чтобы не помешать им. Хомма опёрся о свой зонтик, чтобы уменьшить нагрузку на больную левую ногу. Он и сам не заметил, как при этом у него вырвался стон. Старшеклассницы, которые до этого момента были увлечены болтовнёй, с недоумением посмотрели на Хомму: «Странный какой-то…»

Когда переезжали через реку Накагаву, слева показался бумажный комбинат «Мицубиси». Из его труб, выкрашенных белым и красным, валил белый-пребелый дым. Воздух, который завод выдыхает через трубу, как и у человека, меняет свой цвет в зависимости от сезона и погоды. Отсюда Хомма сделал вывод, что, возможно, вместо града скоро пойдёт снег.

Сойти на станции «Канамати» было делом не из лёгких. Только теперь Хомма осознал, как бессмысленны эти места для инвалидов в городском транспорте. Что действительно необходимо — так это выделить инвалидам и пожилым людям специальный вагон, чтобы при выходе из поезда они не сталкивались с другими пассажирами. Хорошо бы ещё, чтобы в таком вагоне двери закрывались помедленнее: можно будет выходить из вагона не торопясь.

Воздаянием за гордыню (стоял в электричке!) стала истинная пытка, которую ему учинил спуск с перрона по лестнице. Видно, от станции метро до дома ему всё-таки придётся добираться на такси. Глупо, конечно, получилось, но сейчас Хомме было не до смеха. Малейшая неосторожность — и его зонтик заскользит по мокрой мостовой, а за зонтиком и сам Хомма.

От стоянки такси до парка Мидзумото, где расположены корпуса муниципального жилья, на машине не больше пяти минут. Когда они проезжали мимо водоёма, Хомма увидел мужчину, который, несмотря на мороз, удил рыбу, — он был тепло одет, в стёганом жилете. Хомма вдруг ощутил себя страшно постаревшим.

Он поднялся на лифте на третий этаж, вышел на опоясывающую этаж открытую галерею и сразу же увидел Сатору, стоявшего в дверях их квартиры, которая находилась в восточном крыле дома. Наверное, сын заметил из окна, как подъехало такси Хоммы.

— Что-то ты сегодня поздно, — сказал Сатору и подошёл ближе, чтобы дать Хомме руку.

Тот отстранился:

— Ничего, я сам.

Сыну Хоммы было всего десять лет, он слишком мал для того, чтобы помогать отцу ходить. Если Хомма упадёт, то оба они покалечатся. Но Сатору всё же не отходил от отца, раскинув руки в готовности подхватить его, если тот начнёт падать.

Тут на помощь Сатору выбежал Цунэо Исака и взялся придерживать дверь. Хомме оставалось только усмехнуться тому, как дружно все его встречают.

— Устали, небось? — сказал Исака. — Дождь ведь начался, а вас всё нет! Я уж заволновался… А почему зонтик не открыт?

— Так в нём же дырка! — ответил Хомма, который и в комнату входил, всё так же опираясь на свой зонт. — Старьё! Никуда не годится! Только как трость его и можно использовать.

— А, ну тогда…

Исака подставил Хомме плечо. Это был маленький упитанный старичок с сединой в волосах; передник был ему к лицу.

— Зачем я буду тратиться и покупать трость? Всё равно она уже скоро будет мне не нужна.