Через десять минут она оказалась на полуострове, ограждающем Мауна-Пеле с юга. Скалы здесь были выше, футов сорок над уровнем океана, и волны яростно бились о них, поднимая в воздух каскад белых брызг. Элинор остановилась, любуясь открывшимся видом.

С севера Мауна-Пеле казался живописной пальмовой рощей на берегу не правдоподобно красивой бухты. Из зелени поднималась верхушка Большого Хале, а за ней на севере возвышалась заснеженная вершина Мауна-Кеа. На горизонте толпились холмы и холмики, поросшие бурой зеленью. Элинор подумала, что мало кто из туристов видит Гавайи такими.

На юге все заслоняли зубчатые утесы, похожие на клыки древних чудовищ. За ними виднелся юго-западный склон Мауна-Лоа, и Элинор ясно видела дым, поднимающийся от стекающих с него потоков лавы. Ее внимание привлек еще один более высокий столб дыма, и она поняла, что это испаряется вода океана, встречаясь с раскаленной лавой. По коже ее пробежали мурашки, когда она подумала о чудовищной энергии природы, высвобождающейся здесь.

Она побежала дальше, думая о своем. Ее удивляло, как легко она отдала Корди дневник тети Киддер. Хотя ей действительно нравилась странная женщина из Иллинойса, что могло побудить ее доверить ей такую важную вещь? Теперь она задумалась об этом.

Может быть, ей нужен союзник? Усмехнувшись этой мысли, Элинор смахнула с лица пот.

Скорее ее союзником мог быть Пол Кукали – гаваец, хорошо знающий легенды своего народа, знакомый с людьми, с которыми ей рано или поздно придется войти в контакт, красивый, обаятельный и по-своему сексуальный.

Элинор опять усмехнулась и потрясла руками, чтобы восстановить кровообращение. Она знала много мужчин не менее обаятельных, чем Пол Кукали, и никто из них не мог понять, почему его обаяние не действует на одинокую и уже немолодую преподавательницу по имени Элинор Перри. Но ей нужны были знания и связи Пола. Может быть, это значило, что она хочет его использовать?

«Ерунда, – сказала она себе. – Он выиграет куда больше меня, если мы разгадаем эту древнюю загадку».

Тропа сузилась и превратилась в цепочку следов среди скал. Элинор решила вернуться и остановилась передохнуть. Тут-то она и услышала звук.

Звук был странным, похожим на шум прибоя, но не совпадающим с ним по ритму: сначала удар волн о скалы, потом, через десять – пятнадцать секунд, этот другой звук, напоминающий дыхание гиганта. Элинор повернула направо и двинулась через лавовое поле к источнику звука.

Первое, что она увидела, – это фонтан брызг, похожий на выдох кита. Она подошла ближе к обрыву, туда, где в камне зияло отверстие. Из него и вырывались сначала завывания, подобные стонам казнимых в аду, а следом – брызги, мелкие, как атомы. В первый момент Элинор отпрянула, ожидая, что с этими брызгами из-под земли вырвется нечто живое. Потом она успокоилась и уже собралась уходить, когда за звуками воды и ветра услышала что-то другое.

Голоса. В лавовой трубке раздавались голоса.

Когда из отверстия вырвался очередной фонтан брызг, она стала на колени и заглянула вглубь.

Да, это были голоса, мерно поющие какое-то бесконечное заклинание. Опустившись в отверстие по плечи, Элинор разглядела, что оно уходит вглубь футов на пятнадцать и соединяется с какой-то пещерой. Видимо, это было продолжение трубки, которая сужалась в сторону океана до ширины трех футов и расширялась к востоку, к лавовым полям.

Оттуда исходил колеблющийся свет, которого Элинор вначале не заметила, похожий на свет факелов, но зеленоватый. С другой стороны донесся грохот прибоя, и Элинор вдруг поняла, что слишком надолго задержалась в отверстии. Она рванулась назад, чтобы успеть высвободить плечи, пока не ударила волна.

Едва ей это удалось, как чьи-то тяжелые руки легли на ее плечи.

– Ты что, шутишь? – рявкнул Байрон Трамбо, когда Уилл Брайент сообщил ему новость о сбежавшем убийце.