— Кто-то на него наступил? — спросил мальчик.

Я велел брату Алджернону, сидевшему за кассой, отдать малышу «Искупителя-2» бесплатно. Потом, прихрамывая, направился наверх, в апартаменты Филомены.

— Что с вами? — спросила она.

— На меня напала одна из ваших подвижных кукол. Можно сесть?

Филомена вышла из-за стола и помогла мне сесть на стул. Должно быть, она учуяла легкий запах перегара.

— Зап! Вы что, опять пьете? Днем?!

— Я был у монсеньера.

— Как вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросила она. — Что-нибудь стряслось?

— Еще как стряслось! — сказал я.

— Что?

— «Штутгарт» выиграл.

Она посмотрела на меня:

— О чем это вы?

— Мы вместе смотрели телевизор. Вдвоем — нет, втроем, если принимать в расчет барона Ротшильда. Устроились очень уютно, хотя смотрели только футбол. Посмотреть «Поющих в терновнике» так и не удалось. Но этот фильм он, наверно, приберегает для кого-то другого, — сказал я. — Для того, кто уверяет его, что он очень похож на Ричарда Чемберлена.

— Право же, Зап!

— Кажется, это сравнение доставляет ему удовольствие.

— Но он и вправду похож на него. Я не виновата.

— Ясное дело. Вы просто были с ним откровенны. Помогали ему проводить ревизию. Это входило в ваши непосредственности… непосре… в ваши обязанности. «О, монсеньере мио! Я хоть раз сказала вам за прошедшие десять минут, что вы — вылитый Ричард Чемберлен?»

— Ну хорошо, однажды вечером мы смотрели «Поющих в терновнике». Велика важность! Мы страшно устали. Десять часов подряд изучали ведомости. Три раза звонил Блютшпиллер и орал на него. Я слышала его голос, сидя в другом конце комнаты. Вы хоть представляете себе, какое давление на него оказывают? У него не начальник, а сущий дьявол.

— А вы всячески стараетесь им помочь. Играете в команде Блютшпиллера. Делаете все для того, чтобы нас отправили в Конго. Неужели вы не чувствуете за собой никакой вины? А ведь почти вся эта липа — ваша идея. Чудо в Кане! Футболки с изображением меры вина! Игрушечные мученики!

Больное колено начало пульсировать.

— Возможно, я была не права. Некоторые из произошедших здесь перемен вряд ли так уж угодны Богу. Вся эта погоня за всемогущим долларом… В последнее время я много об этом думаю. Работа с Рэем заставила меня…

— С Рэем? Кто такой Рэй?

Филомена зарделась:

— Я хотела сказать, с монсеньером.

— Ах, этот Рэй! Рафаэлло Чемберлен. Ну конечно.

— Не пора ли свыкнуться с этим, Зап?

— Извините. Просто я не обладаю вашим умением с легкостью переводить разговор на нейтральные темы. Но с другой стороны, я дал обет безбрачия.

— Мне некогда, — сказала она. — Я не обязана слушать пьяного монаха.

Я с трудом поднялся со стула и поковылял к выходу. Мне ужасно хотелось придумать находчивый ответ, нанести прощальный укол, достойный Оскара Уайльда. Добравшись до двери, я с гордым видом обернулся:

— Да пошла ты в меру!

— Это помогает от каких-нибудь хворей? — спросил он.

— Нет, — сказал Аббат, — это исключительно от нищеты.

— А я думал, с нищетой вы покончили.

— Именно это мы и должны обсудить. Количество заказов уменьшается, расходы увеличиваются.