— Об этом было слышно в Хаттусе? — забеспокоился сард.

— Успокойся, информация осталась тайной.

— Рамзес восстановил порядок, Шенар убит своими союзниками.

— Теперь мир установится на севере, как и на юге! Если Рамзес согласится с договором, который ему предоставят хеттские посланники, начнется эра процветания, о ней будут вспоминать будущие поколения.

— Почему он может отказаться?

— Из-за одной детали, которая... Надежда не покинет нас, Серраманна.

Посланники поднесли Фараону серебряные пластины; Аша прочитал предварительное заявление.

Эти тысячи божеств сокрушат дом, страны и подданных того, кто не будет подчиняться договору. В отношении же того, кто будет следовать ему, божества станут действовать так, чтобы он был процветающим и жил счастливо в своих домах, со своими детьми и подданными».

— Признает ли император Хаттусили ответственность хеттов за военные действия, совершенные во время последних лет?

— Да, Ваше Величество, — ответил один из посланников.

— Признает ли он, что этот договор обязывает наших преемников хранить мир?

— Наш император желает, чтобы его соглашение породило мир и богатство и чтобы оно выполнялось нашими детьми и детьми наших детей.

— Какие границы мы будем уважать?

— Линия укреплений в Южной Сирии, дорога, отделяющая Библос Египетский от провинции Амурру, рассматриваемой по договору как хеттская провинция; дорога, проходящая к югу от Кадеша Хеттского; и отделяющая его от северного выхода из долины Бекаа, находящейся под египетским влиянием. Финикийские города останутся под контролем Фараона, египетские дипломаты и торговцы будут свободно передвигаться по дороге, ведущей в Хеттскую державу.

Аша задержал дыхание.

Согласится ли Рамзес окончательно отказаться от крепости Кадеш и, особенно, от провинции Амурру? Ни Сети, ни его сыну не удалось овладеть знаменитым укреплением, у подножия которого Рамзес одержал свою самую большую победу, и казалось естественным, чтобы Кадеш оставался в хеттском ведении.

Но Амурру... Египет много боролся, чтобы сохранить эту провинцию, воины умирали за нее. Аша опасался, как бы Фараон ни проявил непримиримость.

Царь посмотрел на Нефертари. Во взгляде царицы он прочитал ответ.

— Мы согласны, — объявил Рамзес Великий.

Амени продолжал писать, Аша почувствовал огромную радость.

— Что еще желает мой брат Хаттусили? — спросил Рамзес.

— Окончательный договор о ненападении, Ваше Величество, и оборонительный союз против любого, кто нападет на Египет или Хеттскую империю.

— Он думает об Ассирии?

— О любом народе, который попытался бы захватить земли Египта и хеттов.

— Мы также желаем заключить этот договор и этот союз; благодаря им мы сохраним процветание и счастье.

Уверенной рукой Амени продолжал свою запись.

— Ваше Величество, император Хаттусили желает также, чтобы в наших странах уважалось и сохранялось царское наследование в соответствии с ритуалами и традициями.

— Оно не может происходить по-другому.

— Наш повелитель желал бы, наконец, решить проблему обоюдной выдачи беглецов.

Аша опасался этого последнего препятствия; одна спорная деталь поставит под сомнение все соглашение.

— Я требую, чтобы с выдаваемыми обращались гуманно, — заявил Рамзес. — Когда они будут возвращены в их страны, Египет и Хеттскую империю, они не испытают ни наказания, ни оскорбления, и их дома должны будут стать неприкосновенным владением. Более того, Урхи-Тешшуб, став египтянином, останется свободным и в будущем.