Вот уже как много часов назад Рук повернул на запад, прочь от Торбека, прочь от замка и гончих. Теперь вскоре перед ними должно появиться пустынное побережье, простирающееся на мили и мили. Что он собирается делать, оказавшись там? Но она слишком доверяла ему, чтобы задавать вопросы. Она ужасно устала, ей приходилось все время держаться за Рука, поддерживать Гринголета, да еще прислушиваться к дальнему лаю собак. Такое преследование показалось ей особенно ужасным. Когда они выехали на дорогу и поскакали галопом, она до предела напрягла свой слух, чтобы за тяжелым дыханием коня услышать, продолжалась ли погоня. Но вскоре они снова свернули в лес. Она боялась моря. Боялась, что их отрежут от леса гончие, что им останется только метаться вдоль водного пространства. Ей казалось, что конь уже не может поддерживать скорости, стал слишком медлительным, устал от двойной, чрезмерной нагрузки.

Рук и впрямь вскоре еще раз остановил коня для краткого отдыха и, даже не спросив ее, отвязал весь их багаж, что они везли с собой.

Они бросили все, включая еду. Теперь у них остались только Гринголет и те вещи, которые были на них: доспехи у него, платье и накидка у нее. Единственное исключение было сделано для соколиной сумки. И снова они на взмыленном коне отправились во тьму ночи.

Теперь она держала Гринголета у себя в подоле, закрывая его от жгучего холодного ветра. Она уже не слышала лая гончих. Не было слышно ничего вообще — только завывание ветра и шум моря, к которому они выехали-таки некоторое время тому назад. Спина коня под ней то вздымалась, то падала, словно палуба корабля. Меланта то начинала дремать, то пробуждалась, раскачиваясь, цепляясь, удерживая Гринголета. Все сплелось у нее в один жуткий кошмар.

Рук не переставал возносить хвалу Господу, который помог ему выбрать правильное направление. Когда они выехали к морю, он не имел ни малейшего представления, как далеко на юг они отклонились. Поскольку времени на раздумье не оставалось, он просто-напросто произнес молитву и отпустил поводья — Ястреб сам выбрал направление. Стараясь укрыться от ужасных порывов ветра за песчаными дюнами, он повернул направо, а не налево, таким образом решив их судьбу. Итак, они направились на север от той точки, где вышли к морю, и Рук стал с надеждой всматриваться вперед, ожидая найти то, что искал.

И он это нашел. Скрип и шум от ударов бьющейся на ветру ставни долетели до слуха Ястреба, который навострил уши. Ночь выдалась безлюдной, но песок и облака, как бы отражая друг другу свет, создали тусклое освещение, в результате чего можно было видеть неясные очертания предметов. Сейчас перед ними выступали очертания какого-то сооружения с темными пятнами окон. Рук соскочил с коня, оставив принцессу одну. Меланта, еще не придя в себя от полудремы, испуганно пробормотала: — Я слышу их.

— Нет, они далеко отстали от нас, — уверенно возразил он, хотя на самом деле совсем не был убежден в этом. Он надеялся, что песок и ветер должны сбить собак со следа, но не был в этом уверен.

Он перебросил ей поводья.

— Вот, держите.

Она поймала их. Рук подумал, что теперь она хоть не свалится с коня, если опять заснет. Ястреб стоял, опустив голову и хвост, словно не собирался делать больше ни одного шага. Рук повернулся и пошел, стараясь не попадать ногами в лужи и ямы, к одиноко стоявшей лачуге.

Глава 15

До сознания Меланты доходили какие-то обрывки: гончие, ветер, берег, жуткий холод и тьма. Затем — страшная молчаливая фигура, которая была едва различима, бешеная качка, вода, неустойчивое суденышко. Рядом нет Гринголета, но почему-то она помнит, что все в порядке. Так ей сказал Рук. Затем — первые лучи рассвета и помутняющие разум ветер и качка.