Проложив себе путь огнем, Никки ступила в останки зарослей и побрела по обугленной земле, спускаясь по крутому склону. Через считанные мгновения выжженная земля зашевелилась и разразилась новыми побегами. Стебли трав и щупальца лоз вздымались, чтобы схватить Никки за ноги, пытаясь задержать ее или захватить в свой плен. Она отправила в них мысль с мельчайшим привкусом мстительного гнева, и новые ростки, сморщившись, погибли.

Колдунья вышла на свою охоту.

Виктория вряд ли от нее скрывалась. Чародейка-меммер, возомнившая невесть что от своей пышной плодовитости, конечно же, сама хотела убить Никки. Она уже отправляла шаксиса, чтобы тот напал на Клифуолл, но теперь Никки сама направлялась в сердце этих первобытных джунглей. Она знала, что там скрывается.

Колдунья поправила лук на плечах и пошла дальше, сосредоточив взгляд своих голубых глаз. Под ее сапогами похрустывали мертвые твари. Корчащиеся джунгли тянулись, пытаясь схватить своими когтистыми ветвями и хлещущими листьями. Никки призвала ветер и наслала яростный шторм, который разметал растения, переломал деревья, посрывал листья с ветвей, разорвал в клочья грибы и выкорчевал папоротники — так она пробила себе путь, обеспечив беспрепятственное продвижение. Никки была оком разгулявшейся бури.

Расстояние значения не имело. Она знала свою цель и куда ей следует идти.

Излишнее расходование магии могло ослабить Никки, но гнев и боль восстанавливали силы. Расчистив дорогу далеко вперед, колдунья остановила ветер и продолжила свой путь, углубляясь в безумное нашествие природы. Растения теперь казались запуганными тем погромом, что она им учинила.

В эту недолгую передышку явились насекомые: облака черных, кусачих комаров, рой жалящих ос и огромная туча десятков тысяч темных жуков.

Никки избавилась от них, едва удостоив взглядом. Когда полчища, кружась в воздухе, опустились вниз, она высвободила мысль. Ей даже не понадобились жесты рук, чтобы остановить десятки тысяч крохотных сердец. Комары, осы и жуки попадали на землю барабанящим черным дождем.

Никки шагала вперед, а джунгли погрузились в тишину. Но она знала, что это не конец. Она еще не победила.

Впереди зашевелились ветки с листьями и возникли три фигуры, — фигуры, бывшие некогда прекрасными молодыми женщинами. Одри, Лорел и Сейдж. Теперь девушки были одержимы и сами стали лесом. Их кожа пестрела зеленью разнообразных листьев, глаза преломлялись и сверкали множеством оттенков изумруда, рты созданий наполняли острые белые клыки, а волосы шевелились мхом.

Девушки приблизились и преградили Никки путь. Колдунья рассматривала их испепеляющим взглядом.

— Виктория послала вас остановить меня? Она боится встретиться со мной лицом к лицу?

Тварь, что прежде была Лорел, усмехнулась.

— Не потому, что она тебя боится. Она нас поощряет.

Когда лесные создания развели руками, из их кожи проросли длинные колючки, с кончиков которых, точно с хвоста скорпиона, выступил искрящийся сок.

— Это шанс для нас проверить наши силы, — сказала Сейдж.

— И мы повеселимся, — добавила Одри.

Никки даже не коснулась лука из драконьей кости, храня единственную отравленную стрелу в своем колчане. Смертоносные лесные девы стали приближаться.

— У меня нет времени играть, — сказала она им.

Никки высвободила все еще бурлящую в ней магию, явив три клокочущих шара огня волшебника. Сферы покатились вперед подобно трем миниатюрным солнцам. Одри, Лорел и Сейдж успели только откинуться назад и судорожно выбросить руки, отчаянно пытаясь защититься, прежде чем шары взорвались, по одному для каждую. Неудержимое пламя охватило их зеленые тела, смыкаясь все плотнее, уничтожая бесчеловечных тварей испепеляющим огнем.