Разыскав миссис Полгрей, я сказала ей:

– Элвины целый день не будет дома, и я устрою себе выходной.

Миссис Полгрей заметно подобрела ко мне с тех пор, как я заинтересовалась Джилли. Она действительно любит внучку, решила я, но все это время она считала ее сумасшедшей, видя в странностях Джилли расплату за грехи родителей.

– Вы это заслужили, мисс, – сказала она мне. – А что вы собираетесь делать?

– Хочу поехать на болота, а пообедаю в какой-нибудь гостинице.

– Может, вам не следует ехать одной, мисс?

Я улыбнулась.

– Я сумею о себе позаботиться, миссис Полгрей.

– Но в этих болотах есть топи, опасные места. Там часто бывают туманы, а некоторые, говорят, видели маленьких болотных человечков.

– Да что вы! Маленьких человечков!

– Ах, не смейтесь, мисс. Они этого не любят. Говорят, они похожи на гномиков в остроконечных шляпках. Если вы им чем-то не понравитесь, они заманят вас своими волшебными фонариками в самую топь, из которой, как ни пытайтесь, не выбраться.

Я невольно вздрогнула.

– Я буду осторожна и не стану обижать маленьких человечков. А если повстречаю их, буду очень вежлива.

– Мне кажется, вы смеетесь надо мной, мисс.

– Ничего со мной не случится, миссис Полгрей. Не беспокойтесь.

Я направилась в конюшни и спросила у Тэпперти, какую лошадь я могу взять.

– Если хотите, можете взять Майское Утро. Она сегодня свободна.

Я сказала ему, что собираюсь поехать на болота:

– Это прекрасная возможность посмотреть здешние места.

– Уж кто-кто, а вы ничего не упустите, мисс, – ехидно рассмеялся он, словно его что-то позабавило. – У вас ведь будет компания? – хитро спросил он.

Я ответила, что еду одна, но было видно, он не поверил мне. Я рассердилась. Нетрудно было догадаться, что он намекает на Питера Нэнселлока. С тех самых пор, как он так необдуманно прислал Джесинту мне в подарок, пересуды о нас не смолкали.

Внезапно я подумала, что слуги могли заметить, как крепнут дружеские отношения между мной и хозяином дома. От этой мысли я пришла в ужас. Странно, но меня гораздо меньше волновало, что думают слуги о наших с Питером отношениях, чем возможность подобных пересудов о нас с Коннаном.

Как глупо! – уверяла я себя, когда верхом на Майском Утре выехала из конюшни и направилась в сторону деревни. С какой стати они станут говорить о тебе и Коннане? Ведь и говорить-то не о чем! Нет, есть о чем, подумала я, вспомнив, как он дважды меня поцеловал.

Я взглянула на Маунт Уидден. А вдруг Коннан уже возвращается домой, и мы с ним встретимся? Нет, этого, конечно, не может быть. Они с Элвиной у друзей в Маунт Уиддене. С чего я вдруг решила, что он захочет вернуться и побыть со мной? Я слишком увлеклась мечтами и позволила им взять верх над здравым смыслом.

Но надежда встретить его не покидала меня до тех пор, пока деревня не осталась далеко позади и не показались первые валуны и серые стены вересковых пустошей, граничащих с болотами.

Было чудесное декабрьское утро: солнце золотило заросли можжевельника, в воздухе чувствовался залах торфа, с юго-запада дул свежий, бодрящий ветер. Мне захотелось помчаться галопом навстречу ветру через пустоши и болота, и, поддавшись этому желанию, я устремилась вперед, вообразив, что рядом со мной скачет Коннан. Потом мы останавливаемся, и он говорит мне, что с моим появлением в Маунт Меллине его жизнь переменилась, я стала ему необходимой, как воздух – он любит меня.

Как легко предаваться фантастическим мечтам здесь, посреди вересковых полей и болот! Недаром люди говорят, что в таких местах живут маленькие человечки, значит, вполне может случиться, что и Коннан Тре-Меллин вдруг полюбит меня.