|
Опять же за пассажирским сиденьем тут ниша, где явно что-то было, но его аккуратно вытащили. Судя по разъему, это скорее всего рация. То есть я думаю, что пилот еще до удара об землю успел что-то передать, и помощь прилетела быстро. Пилота забрали, был ли тут пассажир – неясно, сняли рацию, а остальное бросили лежать за невозможностью вывезти. Кстати, там под фюзеляжем я, кажется, вижу вторую половину куртки, сейчас попробую до нее добраться. Нырнув под самолет, лаборант вскоре вылез оттуда с какой-то неопределенного цвета тряпкой. Минут пять он внимательно изучал ее, потом взял нож, что-то на ней надрезал и вытащил небольшой плоский прямоугольник грязно-желтого цвета. – Похоже, целлулоид, – буркнул он, поддевая ножом край прямоугольника. – И бумага внутри неплохо сохранилась. – Кажется, это довольно мощный документ, – хмыкнул Александр, – полюбуйтесь. Кисин взял небольшой листок хорошей плотной бумаги примерно с половину формата А4 размером и прочел: Государственный комиссариат Российской Империи Сим удостоверяется, что податель сего выполняет секретное поручение Иркутского губернского управления ГК. Всем представителям местных властей предписывается оказывать ему любое находящееся в их компетенции содействие. Директор ИГУ ГК А.Р.Неясов Госкомисар 1-го ранга Н.Н.Райнович 08. 05. 1908. Как и положено, документ заверялся отлично сохранившейся печатью с двуглавым орлом и надписью «государственный комиссариат Российской империи» по кругу. Причем весь текст, что удивило Кисина, был написан по вполне современной орфографии, без всяких ятей и твердых знаков в конце слова. – Что ценно, эта бумаженция на предъявителя, – заметил лаборант, убирая ее в карман, – хотя, конечно, дата… Выходит, что тут сейчас идет не то тринадцатый, не то четырнадцатый год. Да уж, если у тутошней России уже в восьмом году были такие самолеты, то понятно, что дела в ней давно идут не так, как шли у нас. Кажется, здесь еще что-то есть. Ого, деньги. И не так уж мало, если здешние цены хоть немного соответствуют бывшим в нашей царской России. Триста рублей. Деньги, кстати, очень похожи, точно такие же «катеньки» я видел у деда, он их сохранил еще с тех времен. После чего Александр и деньги тоже убрал в карман, даже и не подумав предложить хоть одну бумажку Кисину. – Так, – сказал он, вставая, – давайте сюда ваш топор, там в носу есть еще какой-то металлический ящичек. И подержите фюзеляж, пока я его буду оттуда выковыривать. Вскоре ящик был извлечен, и Александр, повозившись над ним минут пять, откинул крышку. – Что-то вроде аварийного набора, – резюмировал лаборант, разворачивая завернутый в промасленную бумагу большой пистолет с черными звездами на рифленых накладках. – Хм, патроны как у ТТ… Ладно, разберемся. С этими словами он сунул пистолет за пазуху, а магазин – в карман. – Бинты пригодятся, – продолжил тем временем изучение содержимого ящичка Александр, – в пузырьках скорее всего лекарства, но непонятно какие. Хм, неплохой ножик, даже, пожалуй, получше моего туристического. Ну, а это вам, угощайтесь, от сердца отрываю. Он протянул Кисину плитку с надписью «Горький шоколад. Кондитерская фабрика братьев Варшавер, Иркутск». Да уж, где-то спустя полчаса думал Виктор Иванович, смотря на неподвижный поплавок, с попутчиком мне не повезло. Хотя, конечно, его решительность чем-то даже и импонирует, но, пожалуй, наши с ним пути должны разойтись. Но вот когда? Если сразу по достижении первого же города, например Читы, то что мне делать там одному, без знакомых и без денег? А даже если этот Кобзев и поделится, то все равно оно радикально ситуацию не изменит. |
