|
Ему приходится все время подбирать неуклюжие, угловатые, все время мешающие руки и ноги. Руки Джейми постепенно наливаются силой и мускулами, но пока он еще ребенок – дрожит, весь сжался. Джаред загружает машину. Если бы Джаред был с нами, Джейми не показал бы, что боится. Джейми старается быть храбрецом, как Джаред. – Я боюсь, – шепчет он. Я целую его волосы, темные темные. Даже здесь, в зарослях смолистых колючек, они пахнут песком и солнцем. Кажется, что он часть меня: разделить нас – все равно что содрать соединяющую нас кожу. – Джаред о тебе позаботится. – Я должна казаться храброй, во что бы то ни стало должна. – Я знаю. Я за тебя боюсь. Боюсь, что ты не вернешься. Как папа. Я вздрагиваю, вспоминая ужас, боль и страх того дня, когда сгинул отец. Впрочем, тело его в один прекрасный день вернулось, пытаясь навести на нас Ищеек. Никогда не заставлю Джейми еще раз пережить подобное! – Я вернусь. Я всегда возвращаюсь. – Мне страшно, – твердит он. Надо быть храброй. – Все будет хорошо, – обещаю я. – Я вернусь, вот увидишь. Ты же знаешь, я не обману. Только не тебя, Джейми. Его дрожь стихает. Он в меня верит. Он мне доверяет. И еще одно воспоминание. Я слышу их этажом ниже. Еще несколько минут, а то и секунд, – и меня найдут. Якорябаю слова на грязном клочке газеты. Почти неразборчиво, но если Джаред обнаружит записку, он все поймет. «Не успела. Люблю тебя, люблю Джейми. Не возвращайтесь домой». Я не только разбила им сердце, я лишила их укрытия. Я представляю наше маленькое жилище в каньоне, заброшенное навсегда. А если не заброшенное, то ставшее могилой. Вижу, как мое тело ведет туда Ищеек. Улыбку на моем лице, когда там застанут… – Хватит, – громко обрываю я, содрогнувшись от резкой боли. – Хватит! Я тебя поняла. Я тоже не могу без них жить. Довольна? Рада, что не оставила мне выбора? Выход один – избавиться от тебя. Соскучилась по Ищейке? Тьфу, по Искательнице? Б р р! – Меня передергивает, как будто Искательница собралась вселиться в меня. «Есть другой выход», – мягко нашептывает Мелани. – Правда? – саркастически отзываюсь я. – Может, покажешь, какой? «Посмотри и поймешь». Гора впереди выделялась над окружающим пейзажем: одинокая скала посреди равнины. Мелани направила мой взгляд по контуру, пройдясь по неровному, двузубчатому гребню: тягучая, неровная кривая, потом – резкий поворот на север, еще один поворот в обратную сторону – и снова на север, на этот раз дольше, а затем внезапный спуск южнее, постепенно опять переходящий в пологую кривую. Не на север и на юг, как мне всегда представлялось в ее отрывочных воспоминаниях, а вверх и вниз. Очертания горного пика. Линии, которые вели к Джа реду и Джейми. Первая линия, первый ориентир. Я найду их. «Мы найдем их, – поправила меня Мелани. – Ты не знаешь всех направлений. Это как с хижиной, я никогда не говорю тебе всего». – Не понимаю. Куда она ведет? Куда может привести гора? – Едва я представила, что Джаред рядом, что я могу увидеться с Джейми, сердце забилось быстрее. Она показала мне ответ. – Это всего лишь линии. А дядя Джебпросто старый чудак. Полный чудик, как и все родственники по отцовской линии. – Я пытаюсь вырвать альбом из рук Джареда, а он даже не замечает моих усилий. – Полный чудик, как мама Шэрон? – парирует он, все еще изучая темные карандашные отметки, портящие обложку старого фотоальбома. Единственная вещь, уцелевшая за годы наших скитаний. |
