|
«Если он еще жив, – добавила я и со вздохом выбралась из промоины, направившись дальше в унылую пустыню, до самого горизонта заросшую кустарником. – Не понимаю, что значит надеяться. Для меня надежда – пустой звук». «Тогда просто поверь». «Кому? Тебе?» Я рассмеялась, и раскаленный воздух обжег горло. Она быстро сменила тему. «Подумай, может быть, уже вечером мы их увидим». Мы обе страстно этого желали; два лица – мужчины и ребенка, всплыли в памяти… в ее и моей одновременно. Я ускорила шаг, не уверенная, что ноги слушаются именно меня. Солнце пекло нещадно. Волосы на голове намокли от пота, футболка прилипла к телу. Пополудни задул обжигающий ветер, и песок полетел мне в лицо. Сухой воздух всосал пот, залепил пыльной коркой волосы, и парусом – пропитанным солью парусом – надул футболку. Я шла и шла вперед… Мелани считала, что я пью слишком часто, ругала меня из за каждого глотка, грозила, что на завтра не хватит. Но я и так во многом ей уступила, а потому сделала вид, что не слышу. Я пила, когда хотелось пить, а пить хотелось почти ежеминутно. Ноги сами шли вперед, словно по заданной кем то программе. Песок ритмично поскрипывал, создавая музыкальный фон, приглушенный и однообразный. Смотреть было не на что: кругом однообразные спутанные пучки ломкого кустарника. Убаюканная унылостью пейзажа, я следила лишь за контуром гор на фоне бледного выцветшего неба, сверяла очертания каждые несколько шагов, пока не поняла, что смогу нарисовать их с завязанными глазами. Картинка словно застыла. То и дело я вскидывала голову в поисках четвертого ориентира: большого округлого уступа, выщербленного с одного края. Мелани показала его мне лишь сегодня утром. Я надеялась, это последний указатель, потому что наши силы были на исходе. Однако Мелани явно что то скрывала… казалось, нашему путешествию не будет конца. Батончики я сгрызла еще днем – даже не заметила, как исчез последний. Вслед за закатом стремительно опустилась ночь, и Ме лани стала присматривать место для ночлега. «Вот, – заявила она. – Только давай ляжем подальше от чольи. Ночью будешь ворочаться». Я в ужасе уставилась на ворсистый кактус, покрытый пухом белесых колючек. «Провести ночь на голой земле? Прямо здесь?» «Есть другие предложения? – Она почувствовала панику в моем голосе и смягчилась, словно из милосердия. – Слушай, тут лучше, чем в машине. По крайней мере, можно вытянуться. И жара: местной живности будет не до тебя…» – Живности? – вслух возмутилась я. – Живности? В голове замелькали неприятные обрывки ее воспоминаний: отталкивающего вида насекомые, клубки змей… «Не волнуйся! – Мелани заметила, что я вся напряглась и шарю взглядом по песку, готовясь в случае чего дать стрекача, и попыталась меня успокоить. – Никого не трогай, и никто не тронет тебя. И потом, ты для них слишком крупная добыча». В памяти промелькнула новая картинка: средних размеров животное, питающееся падалью, – койот. – Красота… – Я опустилась на корточки и поежилась: темнота таила опасность. – Быть съеденной дикими псами. Кто мог подумать, что все закончится так грустно… Как банально… Погибнуть в пасти грызодера с планеты Туманов и то лучше. По крайней мере, не так обидно. Мелани хмыкнула, и я представила, как она закатывает глаза. «Ой, как маленькая. Никто тебя тут не съест. Ложись давай, завтра будет еще тяжелее». – Спасибо, утешила, – буркнула я… Ну вот, уже командует. |
