Адъютант кивнул и развернул коня, собираясь передать приказания – но в этот момент на короля и его свиту обрушился град стрел. Адъютант упал с лошади: стрела пронзила ему горло. Попадали и остальные. Раздались крики боли и удивления. Прежде чем Салокан успел собрать кого-то вокруг себя, с неба упал новый залп стрел. Потерявшие всадников лошади рванули прочь. Его собственный конь начал вскидывать голову. Он туго натянул узду и пришпорил коня, пустив его легким галопом, оставляя позади себя страшное смятение. Салокан попытался найти хотя бы одного из генералов – да вообще любого офицера, – чтобы организовать оборону, но было уже слишком поздно. Строй развалился, разрозненные солдаты разбегались в разные стороны. Он услышал позади дикий клич, оглянулся через плечо… и увидел группу конных стрелков-четтов, летящих галопом через разрыв в походном строю, стреляя на скаку, сметая все на своем пути.

Вот тогда-то Салокан и осознал, что раз и навсегда потерял свою огромную армию вторжения, и охвативший его солдат панический страх добрался и до его сердца. Он пришпорил коня, кинув его в галоп, и поскакал на север – прочь от ужасных четтов, прочь от собственной разваливающейся армии…

Теперь же он тяжело вздохнул и опустил голову чуть ли не к самому седлу, стыдясь своего бегства. Как мог он, Салокан, король Хаксуса, позволить себе поступить как обычный новобранец?

И в этот миг у него за спиной раздался треск, будто сквозь растительность ломилось что-то тяжелое. Салокан обеими руками зажал морду лошади и застыл. А затем услышал голоса. Хотя он не смог разобрать отдельных слов, акцент не вызывал сомнений. Четты прочесывали рощу в поисках уцелевших. Он чуть снова не поддался панике, но вовремя взял себя в руки и как можно тише повел коня обратно к тропинке. Четты так шумели, что не могли его услышать. Едва выбравшись из самых густых зарослей, он снова сел верхом, пригнулся к седлу и пустил лошадь быстрым шагом. Шум поисковой группы остался позади, и он пришпорил коня, пустив его кентером. А потом опять выглянула луна. Он выезжал из оощи. В этот момент впереди и слева от него раздался громкий крик. В седле как по волшебству появилась стрела, вонзившаяся на расстоянии пальца от его колена; другая угодила в волосы. Он всадил шпоры, и конь рванул галопом. Салокан держался изо всех сил, каждое мгновение ожидая почувствовать пробившую спину стрелу. Он горько сожалел о том, что вообще покинул Хаксус, сожалел, что осаждал Даавис, что отправил Рендла в Океан Травы за принцем Линаном. Но горше всего он сожалел о том, что на континенте Тиир вообще существуют четты.

Конь споткнулся, сумел выправиться, но замедлил бег. Салокан терзал его шпорами, стегал поводьями, но проклятая скотина, видно, твердо решила его погубить. Конь споткнулся вторично, упал и отправил короля кувырком на твердую землю. Долгий миг Салокан лежал, тяжело дыша. Странные звуки, похожие на шум при молотьбе, заставили его сесть. Конь его оставался на боку, дрыгая в воздухе двумя ногам;, две другие – сломанные – бесполезно шевелились в траве.

Не думая, он встал, обнажил меч и с силой обрушил его на шею лошади. Животное дернулось, а потом замерло. Ему с самого детства втолковывали, что нельзя заставлять животных страдать. «А как насчет меня? Как насчет всех моих солдат?» Одна из седельных сумок лопнула по шву, и его походная корона – простой золотой венец – выпала на землю. У короля бессильно опустились руки, а острие меча ткнулось в землю. Он больше не хотел убегать. Или сражаться. Или бояться.

Он скорее почувствовал, чем услышал, как его окружает враг. Он ожидал, что вот сейчас его тело пронзят стрелы.