Владимир Бабкин. Государь РеволюцииНовый Михаил – 3
Посвящается моей семье. Спасибо вам за все и за то, что вы у меня есть Отдельная благодарность всем моим коллегам, принимавшим активное участие в обсуждениях и доработке текста книги на сайтах "Самиздат" и "В Вихре Времен". Спасибо вам, друзья. Мы вместе сделали книгу лучше
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НАЧИНАЯ ОСВОБОЖДЕНИЕ
ГЛАВА I. ВЕТРЯНЫЕ МЕЛЬНИЦЫ ПЕТРОГРАДА
- Глазам своим не верю! - И правильно делаете. Человек, жестко зафиксированный на грубом деревянном стуле, мог лишь вращать головой, что с успехом и делал, глядя на то, как я усаживаюсь в кресло. Хотя нас и разделял стол, а мой "собеседник" был явно не в гостях, не было тут никаких дешевых приколов, типа света в глаза, стоящего за спиной допрашиваемого мордоворота в кожаном фартуке, многообещающе хрустевшего костяшками разминаемых перед "работой" пальцев, в общем, никакого антуража не было. В комнате вообще больше никого не было, только я и человек напротив. Более того, я позаботился о том, чтобы нас тут никто не мог подслушать и за нами никто не мог бы подсмотреть. В общем, мы были одни. Не спеша достал трубку, коробочку с табаком, набил чашу размеренными движениями, и закурил, наслаждаясь ароматным дымом. Было видно, что сидящий напротив меня арестант жадно потянул воздух ноздрями и даже судорожно сглотнул. Я просто сидел и с наслаждением курил. И молчал. Молчал, спокойно рассматривая сидящего передо мной. Рассматривал с тем спокойным интересом, с которым энтомолог рассматривает новый экспонат его коллекции. Причем рассматривает не как какое-то жуткое и редкое насекомое, а как интересную, хотя и достаточно заурядную бабочку. Эдак, с легким любопытством, но без особых эмоций. Выкурив половину трубки, я вдруг поинтересовался у арестанта. - Курить хотите? Тот как-то замер на мгновение, затем, сглотнув, напряженно кивнул. Я достал из ящика стола пачку папирос, вытащил одну и, подойдя к сидящему вплотную, всунул папиросу ему в рот. Дождавшись, пока человек судорожными затяжками раскурит папиросу от поднесенной мной спички, я помахал спичкой в воздухе и все так же спокойно сел на свое прежнее место. - Можете гордиться, вам дал прикурить сам Император Всероссийский. - усмехнулся я. - Впрочем, господин Розенблюм, вы вряд ли об этом кому-то расскажете. Я сделал несколько резких затяжек, возвращая силу огню в чаше, а затем, откинулся на спинку кресла, глядя на Розенблюма сквозь клубы дыма. Тот попыхивал папиросой, пепел падал ему на рубашку. Он с этим ничего поделать не мог, а меня это не волновало. - Итак, господин Розенблюм, что скажете? Папироса у него во рту догорела, и, не имея возможности ее вытащить, он, изловчившись, выплюнул ее на пол. Правда, тут же сказал извиняющимся голосом: - Простите мою неучтивость, Ваше Императорское Величество, но поступить в соответствии с правилами приличий у меня не было возможности. - Пустое, господин Розенблюм, пустое. Если мне потребуется содрать с вас живого кожу, я не буду искать поводов для этого. Так что оставим это. Итак, повторю вопрос - что скажете? Тот несколько мгновений смотрел мне в лицо, а затем медленно произнес: - Я думаю, да простит меня Ваше Императорское Величество, что вы хотите меня купить. С интересом смотрю на него. - Аргументируйте. Розенблюм пожимает плечами, насколько позволяют прижимавшие его к стулу ремни, и спокойно так (как будто он действительно в конторе, а я покупатель) отвечает: - Простите, Ваше Императорское Величество, но я не нахожу другого объяснения вашему нахождению здесь, да еще и без следователей и прочих помощников. |
