– Я все объясню! - беспомощно воскликнул я, но было…

    Поздно.

    Государственная Девственница описалась прямо у меня на руках».

    Глава четвертая. ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ

    И все равно это лучше, чем попасть в Матрицу!

    Нео

    – Присаживайтесь,- профессионально поставленным голосом сказал своей новой пациентке Викентий.

    Она, прежде чем устроиться в предложенном кресле, оглядела комнату. А Викентий в отместку оглядел пациентку. Увиденное его не впечатлило. По сравнению с Элпфис все женщины априорно выглядели замарашками и дурнушками, и Нина Валентиновна не являлась исключением из этого вересаевского правила. Она была невысокой, излишне сухощавой, а черные джинсы и далеко не новая водолазка делали ее похожей на силуэт, вырезанный из старого конверта от фотобумаги. Или на тень. Волосы коротко подстрижены и тоже выкрашены в иссиня-черный цвет. В ушах - о нет! - в ушах покачивались каплевидные сережки из какого-то тусклого черного камня. Не будь Нина Валентиновна достаточно взрослой, Вересаев бы заподозрил в ней склонность к готическому року.

    – А вы… скромно живете,- меж тем не слишком тактично отметила женщина в черном.

    – Спасибо, я знаю,- кивнул Викентий.

    – Такой знаменитый врач…

    – Давайте сразу приступим к делу,- отмел комплименты Викентий.- Рассказывайте.

    – Что рассказывать? - немного испугалась Нина Валентиновна.

    Викентий внутренне поморщился.

    – Мы вроде бы говорили о лунатизме,- стараясь быть максимально любезным, напомнил он.- О вашем предполагаемом заболевании. О том, что ваш муж стал свидетелем сомнамбулических проявлений вашего поведения… Вот о проявлениях я и хочу знать подробнее.

    …Розамунда конечно же тоже была тут как тут - уютно устроилась на старом комоде под включенной лампой с абажуром. Лампа давала мягкий рассеянный свет, напоминавший золотистый мед, и от этого света шерстка Розамунды блестела как черная парча. «Рисуется,- недовольно подумал про длинноухую «коллегу» Викентий.- Кокетничает. Даже в таком виде. Женщина всегда остается самой собой, будь она хоть в облике крольчихи. Ненавижу женщин. Дуры. Истерички. Энергетические вампирши».

    – Вересаев, ты скоро станешь маньяком-женоненавистником, если будешь мыслить столь негативно,- тут же услышал он тихий, но весьма разборчивый шепоток Розамунды.- Тебя самого придется лечить. Я наблюдаю у тебя явную феминофобию.

    – Ничего подобного,- огрызнулся Викентий. Напрасно он это сделал, потому что лицо Нины Валентиновны удивленно вытянулось. Как же, доктор разговаривает сам с собой. Или с кроликом, что выглядит еще хуже.

    – Не обращайте внимания,- неловко усмехнулся Вересаев.- У психиатров свои причуды. Я внимательно слушаю вас, Нина.

    Нет, она точно дура. Смотрит на него непонимающим взглядом, спрашивает:

    – Как же я вам расскажу о том, что делала во время приступов, если ничего не помню?

    Викентий поздравил себя с тем, что терпение его безгранично, как Вселенная.

    – Ваш муж был свидетелем приступов,- вкрадчиво начал он.- И именно он убедил вас в том, что вы лунатичка. Какие он привел доказательства? Вы бродили по дому во сне? Писали письма с закрытыми глазами? И еще - при чем здесь африканское племя вибути и русский человек Степан? Да говорите же!

    – А, теперь я поняла,- кивнула Нина, устремляясь взглядом куда-то в прекрасное далеко.