— Можно заехать за тобой?

— Заезжай, если хочешь — теперь-то я знаю, что у тебя чистые помыслы и благородные намерения.

— Послушай, когда-нибудь — не сегодня — я тебе все объясню.

— До встречи в пять, Марк.

— До встречи в пять, Лиз.

Усилием воли Марк выбросил Элизабет из головы и через улицу прошел в сады Капитолия. Он сел под деревом на зеленой лужайке между Верховным судом и зданием Капитолия. Здесь меня защищает закон и законодательная власть вкупе с конституцией и независимостью. Кто отважится напасть на меня перед Капитолием — излюбленным прибежищем работников сената, юристов и полиции конгресса? По первой улице проехал бело-голубой экскурсионный автобус, заслонив от Марка фонтаны перед зданием Верховного суда. Туристы глазели на беломраморное великолепие Вашингтона.

— Справа от вас, леди и джентльмены, находится здание Капитолия Соединенных Штатов Америки. Фундамент был заложен в 1793 году. 24 августа 1814 года англичане сожгли Капитолий…

«А какой-то безумный сенатор собирается осквернить его 10 марта, — добавил Марк про себя, глядя вслед отъезжающему автобусу. На душе было смутно и тягостно от дурного предчувствия: — Несчастье произойдет непременно, мы не в силах предотвратить его. Вступает Цезарь в Капитолий… Кровь на лестнице».

Он заставил себя заглянуть в записи. Брукс, Бэрд, Декстер, Харрисон, Торнтон. Для того, чтобы сократить список до одного, у него остается два дня. Заговорщик, за которым он охотится, — Кассий, не Брут. Брукс, Бэрд, Декстер, Харрисон и Торнтон. Где они были 24 февраля в обеденное время? Если б он знал ответ на этот вопрос, он мог бы решить, кто из пятерых невиновен, а кто находится в таком отчаянном положении, что замыслил убийство президента. Но даже если мы узнаем, кто виноват, думал он, вставая и отряхивая травинки с брюк, как остановить убийцу? Сенатор наверняка не собирается совершать преступление своими руками. Нельзя, чтобы президент приезжала в Капитолий. У директора наверняка есть план, он не позволит делу зайти так далеко. Марк закрыл папку и направился к станции метро.

У дома он сел в машину и поехал к больнице Вудро Вильсона. Посмотрел в зеркало заднего обзора: сегодня его преследовала другая машина — черный «бьюик». Опять за мной кто-то следит. В 16.45 подъехал к больнице, но Элизабет не освободилась, так что он вернулся к машине и включил вечерние новости. В результате землетрясения на Филиппинах погибло 112 человек. Президент Кейн уверена в поддержке законопроекта о владении оружием. Индекс Доу-Джонса подскочил на три пункта — до 1,411. Янки побили Доджерсов на весенних сборах — ну и что здесь нового?

Элизабет вышла из больницы, села рядом. Было видно, что она чем-то огорчена.

— Как мне заслужить прощение за вчерашний вечер? — спросил Марк.

— Пожалуй, никак, — ответила Элизабет. — У меня такое чувство, будто я прочла книгу, из которой вырвали последнюю главу. Кто ее вырвал, Марк?

— Может быть, я принес ее с собой, — сказал Марк, уклонившись от ответа.

— Спасибо, но у меня нет настроения снова читать на ночь. Я неважно спала после вчерашней недочитанной повести.

Элизабет была молчалива и держалась отчужденно. Он свернул с проспекта Независимости и остановил машину на одной из боковых улочек у аллеи, что тянулась к мемориалу Джефферсона. Садилось солнце.

— Ты все сердишься? — спросил Марк.

— Отчасти, — сказала она. — Когда ты ушел, я почувствовала себя полной дурой. Ты, наверное, не станешь рассказывать мне, из-за чего это произошло?

— Я не могу, — сказал Марк, чувствуя мучительную неловкость.