Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак. Грабли Сансары
Часть 1. Сорок с половиной недель
Нулевая неделя. Жизнь – борщ
– А вы не обнаглели вообще? – крикнула Лариса, открыв холодильник. Ей никто не ответил. Лариса повысила голос: – Я корячилась полночи, я вам борщ варила! Кастрюля третий день нетронутая! Реакции снова не последовало. Разве что телевизор в гостиной чуть увеличил громкость. Лариса, все еще в огромном пуховике, на котором снежинки превращались в капли, направилась в гостиную. Там лежал муж и не отводил взгляда от рекламы прокладок. Перед Алексеем стояла почти пустая миска с чипсами. Весь вид его говорил: «Давай пили меня, мне по барабану». Лариса, гремя тапками, пронеслась через всю квартиру, ворвалась в комнату дочери и сорвала с нее наушники. – Что ты ела? Что ты ела, я тебя спрашиваю! – Бутеры, – ответила Ася, – не ори. – Ты своими бутерами себе скоро наешь пузо, как у отца! – Вот когда наем, тогда и поговорим, – вяло отмахнулась Ася. – Встала! И иди поешь нормально! – приказала мама. Ася закатила глаза. – У мамы приступ заботы, – съязвил оторвавшийся от телевизора отец, – вспомнила о нас. Все трое пришли на кухню. Лариса распахнула холодильник. – Вот! – ткнула она в кастрюлю. – Целая кастрюля борща! Поставить на плиту и разогреть – это проблема? Или, если вы оба боитесь плиты, разлить по тарелкам и погреть в микроволновке! Это непосильная задача для двух взрослых людей?! – Лара, – папа скривился пуще прежнего, – откуда мы знали про борщ? Ты никому про него не сказала, а теперь… – А позвонить?! – теперь мамин голос грохотал по кухне, как артиллерийская канонада. – А заглянуть в холодильник?! Ты, писатель великий, сообразить не мог?! – Ну всё, поняли! – сказала Ася и села за стол. – Давай уже грей свой борщ! – Сами грейте! – Мама захлопнула дверцу холодильника так, что внутри что-то упало и, кажется, разбилось. Теперь закатил глаза отец. – У мамы же бизнес! – Отец вложил в слово «бизнес» все свои запасы яда. – А сегодня у нее кормление семьи по расписанию, так что терпим. – Хватит тут мне страдать! – рявкнула мать. – Ася, тебе полгода до конца девятого класса осталось! А с твоими оценками в десятом делать нечего! Имей в виду: или ты выходишь хотя бы на четверки, или после девятого – работать! Хватит у меня на шее сидеть. «Ну все, – подумала Ася, – понеслось… Сдохнуть бы…» Ася привычно представила, как она лежит мертвая, а все стоят вокруг и понимают, как были несправедливы к бедной девочке. Мама тем временем разлила борщ по тарелкам. Она разогревала и метала тарелки на стол, оставляя кровавые следы. Лицо у нее было свирепое. «Не буду!» – решила Ася. Но пахло вкусно. Она сглотнула. И снова сглотнула. Слюна наполняла рот с угрожающей скоростью. Ася схватила ложку и принялась есть.
* * *
Спала она тяжело. Переполненный живот бурлил и заставлял ворочаться с боку на бок. Сон был муторный, монотонный, что-то повторялось раз за разом – но что именно, Ася вспомнить не смогла. |
