Затем Голицын деликатно отклонил кандидатуру Евдокии (Лопухиной).

«Я отдаю полную дань, – продолжал речь Голицын, – достоинствам вдовствующей императрицы, но она только вдова государя. Есть дочери царя, три дочери царя Ивана. Конечно, я бы высказался в пользу старшей – герцогини Мекленбургской, если бы она не была замужем за иностранным принцем. Сама она добрая женщина, но ее муж, герцог Мекленбургский, зол и сумасброден». Здесь надобно отметить, что мнение Голицына о герцогине и ее супруге разделяли еще два иностранных дипломата: Маньян и К. Рондо.

Супруг Екатерины Иоанновны Карл Леопольд имел репутацию человека неуравновешенного, вздорного, находящегося в разрыве с женой, потерявшего к тому же к 1728 г. бразды правления своим герцогством из за ссоры с собственными подданными и австрийским императором Карлом VI. «Верховники» опасались, что он может втянуть Россию в нежелательный для нее конфликт.

«Я думаю, – рассуждал Дмитрий Михайлович после отклонения Екатерины Иоанновны, – что сестра ее, вдовствующая герцогиня Курляндская Анна Иоанновна, более для нас пригодна: она может выйти замуж и находится в таких летах, чтобы оставить потомство; она родилась среди нас, мать ее русская, старинного и хорошего рода, нам известны сердечная доброта и другие прекрасные качества Анны Иоанновны – вследствие всего этого я считаю ее самой достойной для царства над нами». Другой источник передает эту фразу в другой редакции: «Правда, у нее тяжелый характер, но в Курляндии на нее нет неудовольствия». Последующие события показали, что последняя формулировка более соответствует подлинному характеру Анны Иоанновны, в чем мог убедиться сам Дмитрий Михайлович, сполна испытавший на себе и «сердечную доброту и другие (ее) сердечные качества».

Князь Дмитрий завершил свою речь оптимистической фразой: «Вот, братья, мое мнение; если вы можете убедить меня в лучшем – я приму, иначе я останусь при высказанном мнении».

Выступление Д. М. Голицына было поддержано всеми членами Верховного тайного совета, включая и князя Алексея Григорьевича Долгорукого носившегося с кандидатурой своей дочери Екатерины Алексеевны, как мы помним, помолвленной с покойным императором.

Уставшие от напряжения «верховники» выслушали еще одно предложение Дмитрия Михайловича, к восприятию которого вряд ли были подготовлены:

– Ваша воля, – обратился он к слушателям, – кого изволите, только надобно себе полегчить.

– Как это полегчить? – спросил канцлер Г. И. Головкин.

– Так полегчить, чтобы воли себе прибавить – ответил Д. М. Голицын.

– Хоть и зачнем, да не удержим, – заметил осторожный князь Василий Лукич Долгорукий.

– Право удержим, – настаивал на своем Дмитрий Михайлович и тут же добавил: – Будь ваша воля, только надобно написать послание к ее величеству.

У уставших от непривычных событий членов Верховного тайного совета возникло желание отдохнуть, и они разошлись на отдых, чтобы вновь собраться в десять часов. Около этого времени князь Дмитрий Михайлович объявил сенаторам, генералитету и присутствовавшему шляхетству об избрании императрицей Анны Иоанновны. Известие было выслушано с одобрением.

Почему выбор пал на герцогиню Курляндскую, о которой никто не помнил? Герцогиня Курляндская Анна Иоанновна по аттестации де Лириа была наделена несколькими привлекательными свойствами натуры. Она «тридцати шести лет от роду, очень величественной представительственности, очень любезна, отличается большим умом и… достойна трона».

Отметим, что испанский посланник де Лириа явно переоценивал достоинства Анны Иоанновны, тем не менее Голицын вместе с остальными «верховниками» выдвинули ее кандидатуру в императрицы, руководствуясь не тем, что она обладала перечисленными выше достоинствами.