— Ты как? — спросила она, вздохнула и снова опустила голову мне на грудь. — Это было нечестно со стороны князя. Всё-таки подобные забавы должны быть сугубо добровольны.

— Я? Нормально. Если не считать уязвлённую гордость, конечно. Но, с другой стороны, не нам ещё не оперившемуся как следует молодняку тягаться с этими мастодонтами, которые правили уже в то время, когда наши отцы и не задумывались о детях, лежа в колыбелях и пуская пузыри. У меня есть самолюбие — это бесспорно. Но, у меня есть и инстинкт самосохранения, который настойчиво уверяет, что лезть с претензиями — очень плохая идея. — Я потянулся, аккуратно переместил жену с себя на кровать и поднялся. — К тому же, от меня и такого никто не ожидал, кроме деда и твоего дяди. Зато они выиграли приличную сумму.

— Я тоже, — неожиданно призналась Маша. А когда я возмущенно на неё посмотрел, она захихикала и уткнулась в подушку. — Конечно, все приняли моё горячее желание поставить на мужа за исключительную слепоту любящей жены. Однако, это не помешало этим недоумкам решить сорвать куш. В итоге у них не получилось. А я заработала пять тысяч четыреста восемьдесят рублей.

— Сколько? — от неожиданности я сел обратно на кровать. — Так. — Я задумался. — А сколько тогда дед получил? Вот чёрт, — я взлохматил волосы. — Вот этого я точно никогда князю не прощу. Если бы он хотя бы намекнул, то я бы поставил на самого себя и просто озолотился.

Маша приподнялась и протянула ко мне руку.

— Раз мы сегодня занимаемся блаженным ничегонеделаньем, то я могу тебя утешить, чтобы горечь от несбывшихся надежд на обогащение не омрачало твоего существования.

— О-о-о, знаешь, я такой несчастный, что меня нужно очень сильно утешать, — я по кошачьи извернулся, и потянулся к жене, но тут из гардеробной послышался неясный шорох.

Мы с Машей замерли и прислушались. Шорох повторился, а после этого раздался грохот.

— Что это, вашу мать? — ругнулся я и как был в одних пижамных штанах и босиком, бросился к двери этого огромного шкафа.

Распахнув дверь, я уставился на творящийся беспредел. Вся наша одежда, кроме пары-тройки вещей лежала на полу. Практически вся она была порвана, с собрана в кучу, на которой лежало и сопело довольное собой мурло.

— Охренеть, — только и смог проговорить я. — Нет, ты только посмотри на это, — я немного отодвинулся, давая место Маше.

— О, Мать-Соколиха, что же нам даже сегодня надеть? — она закрыла рот рукой и, вместо того, чтобы впасть в истерику рассмеялась.

— Фыра, мать твою! Ты что натворила? — я нахмурил брови и шагнул к ней.

— Ваше сиятельство, — в дверь деликатно поскреблись, и, вошли только, когда я разрешил, предварительно убедившись, что Маша завернулась в халат. — У нас конфуз произошёл. — Игнат мялся у двери, а я почувствовал, как у меня дёрнулся глаз. — Ничего слишком серьёзного, вы не думайте.

— Короче! — рявкнул я.

— Фырочка вчера начала беспокоиться. С вами же что-то на балу произошло? — я неохотно кивнул, и Игнат продолжил. — Наша девочка так сильно переживала… Она от переживаний съела весь запас макров, который мы приготовили для зарядки патронов.

— А потом отправилась переживать в наш гардероб, — резюмировал я, потирая лоб. — У нас есть запас патронов?

— Конечно… нет, — Игнат развёл руками. — То есть пять десятков нашлось. Мы же сюда налегке ехали. Припасы взяли. Решили, что время займём, пополним запасы. Чтобы здесь арсенал небольшой приготовить. А то, как-то неуютно без оружия. Чувствую себя голым. Мы же в Новосибирске впервые, ещё не успели освоиться.

Я медленно перевёл взгляд на уставшую от переживаний кошку, которая даже ухом не повела, хотя мы переговаривались буквально у её головы.