— Вот, Василий Кузьмич, — Семёныч указал на Петухова. — Ярослав Андреевич в гости к его сиятельству заглянул. Может, впустим уже, а? Всё-таки представитель дворянского собрания. Вот был бы Санька-кривой, тогда, да, тогда его бы только пинком отсюда благословить можно было.

— Я уточню у его сиятельства, — и этот Василий окинул Петухова цепким взглядом и отошёл в сторону, доставая на ходу мобилет.

— Это кто? — почему-то шёпотом спросил Петухов у подошедшего поближе к воротам Семёныча. Для того чтобы старый сторож его расслышал, ему пришлось нагнуться к шее лошади. Однако спешиваться он всё ещё не спешил.

— Это тот самый старший, отвечающий за охрану. — Также шёпотом ответил ему Семёныч. — Василий Кузьмич ПроРысев.

— И что, у всех ПроРысевых есть мобилеты? — Петухов с недоверием смотрел, как егерь с серьёзным видом слушает, что ему говорит невидимый собеседник.

— Откуда мне знать, у всех они есть, или только у избранных? — Семёныч пожал плечами. — Вроде бы у всех старших обязан быть, чтобы всегда на связи оставаться с графом, или теми, кто от имени графа говорит. Глебушке нашему Старостину, после того, как он клятву принёс, его сиятельство лично такую игрушку вручил.

— И какой вывод можно из этого сделать? — задумчиво произнёс Петухов.

— Какой же? — Семёныч с любопытством смотрел на него.

— Новый хозяин «Медовой долины», богатый человек, раз может себе позволить своих слуг обеспечить мобилетами. Машина на самом деле ни о чём не говорит. Может, на неё всем кланом деньги собирали. А вот мобилеты у слуг — это совсем другое дело. Вот только ты сказал, этот молодой человек — егерь? — и он указал на ПроРысева.

— Егерь, точно. Все четверо сопровождающих — егеря. Его сиятельство даже горничную для жены и своей гостьи не взял, а вот егерей в машины загрузил. Ну, тут могут, конечно, причины особые быть. Из-за нападений Евгений Фёдорович может за свою жизнь и жизнь своей супруги опасаться. Он же художник, человек тонко чувствующий. — сторож еле заметно ухмыльнулся.

— Художник, говоришь, — Петухов выпрямился. — А скажи-ка мне, Семёныч, в какой такой художественной Академии учат в видах защиты, что периметр защищает, разбираться? Егери, опять же. Когда это у нас верные слуги клана егерями становились?

— Так, вроде бы из Сибири граф. А у них там неспокойно, — Семёныч снова почесал макушку, сдвинув шапку. — Волей-неволей научишься в защитах разбираться. Поди те, кто не умел, и какую попало на свои поместья навешивал, давно на корм тварям пошли.

— И то верно, — Петухов поморщился. Он-то думал, что хозяин из столицы.

С другой стороны, Семёныч, старый хрен, даже титула нового владельца поместья не назвал. Да и говорил обтекаемо, половину самому додумывать пришлось. Он ведь даже не знает, молод Рысев, или уже в возрасте. Кто его друзья, какая жена. И от сторожа он такую информацию вряд ли получит. Слишком уж Семёныч хитрый, вроде и не таится, а ничего конкретного никогда не говорит. Хорошо ещё про защиту сказал. Но тут, похоже, пожалел его просто. Защиту-то они все одинаковую ставили, а теперь вот менять придётся, опять затраты непредвиденные.

Молодой егерь тем временем закончил разговаривать и подошёл к Семёнычу.

— Можешь открывать, его сиятельство, Евгений Фёдорович, разрешил впустить господина Петухова, — сказал ПрорРысев, а сам господин Петухов удивлённо на него посмотрел. Потому что имени своего он не называл. Но тут же пришло понимание, скорее всего, Рысев навёл справки перед приездом сюда, кто является предводителем дворянства.

Ворота, наконец-то, открылись, и Петухов въехал на территорию под пристальным взглядом ПроРысева.

Возле крыльца он спешился и бросил поводья подбежавшему мальчишке-конюху.