— Евгений Фёдорович, — Настасья увидела, что у меня в глазах начинают загораться языки пламени, и появляется ничем неприкрытая жажда убийства. — Евгений Фёдорович, — она бросилась ко мне, — Фырочка почти не виновата. А жаркое я сейчас снова быстренько приготовлю. Она была расстроена, что не смогла добраться до того страшного макра и решила…

— И решила в который раз измерить границы моего терпения, — прошипел я. Рысь слышала меня, но ела, не отвлекаясь, прижав к голове уши. Я же сейчас хотел только одного: прибить это наглое животное, а там будь что будет. Мой взгляд остановился на полотенце, висевшем у Настасьи на плече. Схватив его, сложил тряпку вдвое и пошёл к Фыре. — Ты доигралась, сейчас кто-то начнёт страдать.

Рысь проглотила последний кусок и отпрыгнула в сторону. Я размахнулся полотенцем, но она, взвизгнув, ломанулась в открытое окно. Кухня проветривалась, но даже так в ней было тепло, я бы сказал, жарко. Одним прыжком вскочив на подоконник, выскочил вслед за улепётывающей от меня рысью, размахивая полотенцем, как пращёй. Фыра, несмотря на свои солидные размеры и далеко не стройное тело, убегала с такой прытью, что я никак не мог её догнать. Пару раз, правда, удалось шлёпнуть эту вконец оборзевшую кошку полотенцем по пушистому крупу.

Фыре же со двора некуда было деться. На воротах была настроена мощная защита, охраняющая периметр, рассчитанная на сдерживание тварей до 5-го уровня включительно. А Фыра по моим оценкам всё-таки была четвёртого уровня в своей боевой ипостаси. Так что выбраться со двора ей было некуда, и она просто носилась по нему, сбив с ног Кузю. Двое дежуривших егерей успели отпрыгнуть и теперь наблюдали за нашей гонкой с небольшого возвышения перед воротами.

Снаружи послышался гудок. Ванька оторвался от столь увлекательного зрелища и повернулся к смотровому окну, одновременно запуская идентификационный артефакт. После этого, покосившись на меня, принялся открывать ворота. Фыра же, видимо, устала бегать, потому что с разгона запрыгнула во всё ещё раскрытое кухонное окно. Я со злости швырнул туда полотенце и, кажется, попал, потому что из окна до меня донеслись рысиные завывания.

— Что у вас здесь происходит, Евгений Фёдорович? — спросил выскочивший из машины Игнат.

— Провожу воспитательные мероприятия, — сухо ответил я, поворачиваясь к своему помощнику. — Игнат, ты знал, что Фыра пытается добраться до макра? — я смотрел на него в упор.

— Он же в сейфе заперт, — проговорил Игнат. — Она всё равно до него не сможет добраться.

— А то, что она сегодня в отместку оставила нас всех без обеда, это как можно назвать? Или хочешь сказать, что Фыра скоро уподобится обычной кошке и уже в мыслях пересчитывает нашу обувь, которую нужно пометить? — я прищурился.

— Я не думаю, что всё настолько плохо, Евгений Фёдорович, — Игнат начал оправдываться и одновременно пытался выгородить тотемное животное нашего рода.

— А я вот на твоём месте не полагался бы на случай, — я сверлил его прокурорским взглядом. — Вот что, мне нужно через полтора часа быть у баронессы Бобровой. Поеду я, наверное, сейчас к Быкову. Возможно, Порфирий Семёнович сможет мне объяснить, что же такого в этом макре, и почему Фыра так настойчиво хочет его сожрать.

— А может быть, мы сперва с вами на склад съездим, Евгений Фёдорович? — спросил Игнат. — Сава приехал и интересуется, нет ли для него чего-нибудь интересного.

— А вы что, сами уже разучились продавать трофеи? — я приподнял бровь.

— Нет, но, думаю, что у вас лучше получится.