Прошли мы, судя по ощущениям около километра. Когда преодолели примерно половину этого расстояния, то местность начала меняться. Почва становилась более каменистой, начали попадаться нагромождение камней, чем-то напоминающие курганы.

Журчание воды усилилось и с каждым пройденным метром я слышал его всё более отчетливее.

Мы вышли к месту внезапно. Вот ещё топали по камням, и тут, завернув за очередную груду камней, мы вышли к странного вида площадке. Абсолютно круглая, покрытая чем-то белым площадка на пару метров не доходящая до воды. А вот и обещанная речка. Течёт себе спокойно. Вода выглядит довольно прозрачной, но это прозрачность льда. Как Оксана и говорила, река не внушала доверия. Да и эту странную площадку хотелось обогнуть по большой дуге.

В самом центре площадки стояла очередная груда камней, но не сплошная, а с отверстием посредине. Несколько трупов лежали вокруг камней. Я бы сказал, что они не мумифицированы, это было что-то другое.

Задумчиво глядя на тела, я начал обходить площадку по кругу. Голова уже совсем ничего не соображала, я словно нажрался где-то по дороге. А огонь готов был сорваться с рук в любое мгновение.

Оружие было в руках у троих тел. Это были длиннодульные пистолеты. Выглядели вполне прилично. И теперь в голове засел только один вопрос: и как до них добраться? Заходить за границу площадки не хотелось. Присев на корточки, присмотрелся к белому веществу, покрывающему площадку. Нити какие-то. Протянув руку, дотронулся кончиком пальца до субстанции и ощутил её липкость.

— Твою мать, — выругавшись, вскочил на ноги и сделал шаг в сторону.

— Что это, Женя? — Оксана благоразумно стояла в стороне, и я уже собрался отбежать к ней, как груда камней в центре площадки зашевелилась и оттуда показались две огромные волосатые членистые лапы

— Это паутина. Ксюха, вали отсюда! — Заорал я, уже не сдерживая огонь, рванувший в сторону выползшего громадного паука.

Оксана не побежала, она завизжала, и выстрелила в то место, где должна была по идее находиться голова монстра. Попала в один сверкающий глаз. Я же достал тварь своим огнём.

Паук заверещал, бешенно закрутился, пытаясь сбить пламя, и защелкал своими хелицерами.

Одна из ног вырвалась за пределы площадки и достала меня, ударив поперёк груди.

Летел я красиво и по дуге, не прекращая поливать тварь огнём. Силы, судя по ощущениям, востанавливались быстрее, чем я их терял. Всё-таки изнанка заметно отличалась от обычного мира, где я уже познал, что такое потеря силы, когда тренировался в создании файерболов.

Удар был настолько силён, что меня зашвырнуло довольно далеко в реку.

Вода была обжигающе ледяной. И, если бы не горевший внутри меня огонь, я сразу же превратился бы в ледяную статую.

Не отпуская бушующее пламя, начал плыть к берегу. Река была глубокой и лишь когда до берега оставалось всего пара метров, я смог нащупать дно. Ноги еле держали, холод проникал, казалось, прямо в кровь. Стиснув зубы, я старательно удерживал огонь. Зато в голове прояснилось. Осталось сделать шагов семь. Шесть. Пять. Сосредоточившись на шагах, я не заметил, как сзади к моим ногам стремительно подлетело щупальце, обвило щиколотки и резко дернуло к показавшемуся в глубине вод телу, чем-то похожему на гигантского кальмара.

Я полетел обратно в воду. Мне удалось во время полёта выхватить нож. Успел задержать дыхание, потому что почти сразу тварь затащила меня на глубину. Легкие разрывало от нехватки воздуха, и тогда я в отчаянии пустил огонь по клинку.

Острый клюв был уже близко, когда я извернувшись, всадил даже в воде пылающий нож в тело этого кальмара-переростка.

Тварь забилась, щупальце держащее мои ноги, освободило их. Кальмар попытался вырваться, но теперь уже я не отпускал нанося удары один за одним.