Изменить размер шрифта - +
Я отчаялась и шла на самые безумные меры, лишь бы ты пришел в себя. И во время опытов… я не хочу, чтобы ты считал меня каким то чудовищем. Все что я делала – исключительно ради тебя. – проговорила Екатерина, и я кивнул. – Хорошо, что ты это понимаешь… во время опытов к нам попадали самые разные уродцы. Их даже людьми было назвать нельзя.

– Прошу. Продолжайте. – сказал я, когда императрица слишком на долго замолчала. – Что вы нашли?

– Была не стопроцентная закономерность, что у искаженных особенно хорошо применяющих резонанс, проявлялись раковые патологии. – наконец сказала Екатерина. – Были и доброкачественные опухали, и даже новые органы. Но все это последствия воздействия диссонанса, и к тебе точно не относится. По крайней мере когда ты проходил обследование никаких опухолей у тебя не было и взяться было неоткуда.

– Вот как? – теперь уже настал мой черед задуматься. Говорить или нет о Филарете? С одной стороны – мы с императрицей союзники, возможно она не говорит мне всей правды, но сейчас она на моей стороне. – В таком случае у меня для вас новость, возможно не самая лучшая. Я знаю, что в моем теле есть центр силы, откуда я могу черпать энергию для конструктов.

– Это же просто отлично. – улыбнулась Екатерина.

– Дело в том, что у вас его нет. И у Петра – тоже. – продолжил я, и Екатерина чуть нахмурилась. – Зато он точно есть у Филарета, и куда больше, чем мой собственный.

– И ты хотел узнать, не проводили ли мы экспериментов, которые могли привести к его появлению? – уточнила Екатерина. – Нет, не проводили, а если так и вышло, то было это неосознанно. Так что я не знаю, как именно вы получили эти изменения. Я сомневаюсь, что они злокачественные, но давай проведем небольшое обследование? Рентген, узи и МРТ. Просто на всякий случай.

– Именно в таком порядке. – улыбнувшись кивнул я. – Чтобы вдруг не выяснилось, что у мне в теле есть посторонние предметы, которые могут среагировать на магнит.

– Конечно, сынок. – вернула мне улыбку Екатерина.

Императрица с трудом удержала лицо до тех пор, пока Александр не ушел дальше по своим делам. Даже думать о том, что она собственными усилиями довела сына до рака – было тяжело. Если вдруг окажется что он болен… что она сможет тогда? К чему все это было? А потому Екатерина отчаянно гнала от себя такие мысли сосредоточившись на словах Александра. Сила.

Если то о чем он говорит прав, если один из многих сотен экспериментов привел к тому что мальчик стал искаженным, то всю ответственность нести только ей. Но что тогда будет с его детьми? С наследниками рода Романовых? Что, если они окажутся такими же уродами, которых не раз вскрывали при ней? Или того хуже, будут внешне нормальными, но сами впадут в кому, окажутся сумасшедшими или…

Прочь. Прочь глупые мысли. Это важно, но подумает она об этом позднее. Сейчас важно другое – Филарет искаженный? О, это бы многое объяснило. И силу провинциального мелкого аристократа, и неожиданные смерти его конкурентов на патриарший престол и… да мало ли?

Но вот ссорится с патриархом сейчас бвло категорически нельзя, значит нужно тихонько наводить справки, собирать информацию и думать, много думать о том, что делать если эта безумная теория подтвердится. Потому что искаженный на верховном престоле православной церкви не меньшая опасность чем искаженный на императорском троне России.

К счастью Александр, не собирался на помазание в ближайшие годы. Екатерина искренне надеялась, что к тому времени у него появятся дети. И пусть эта мысль была жуткой и крамольной для матери – но, если того требует сохранение государства, пожалуй, она вполне может остаться властвующей императрицей бабушкой.

Где то на территории Вольной Балтии.

Быстрый переход