Многие города, основанные еще в семнадцатом веке, потерпели стремительный крах. Крупные, вроде Красноярска и Братска, откуда власти сумели начать переселение западнее и южнее, и мелкие, вроде Туры и Мирюги, которых никто не считал и спасать или не смогли или не посчитали нужным.

Другие, что могли бы появиться на месте старых поселений или месторождениях, оказались забыты из за опасности диссонанса. Живет ли сейчас кто то внутри Тунгусской зоны, никто толком не знал, да и зачем туда соваться? У большинства не было никакого желания рисковать жизнью. То, что мы везли целую геологическую партию убежденных психов исследователей, было лишь исключением, подтверждающим правила. Ведь все ученые должны быть немножко безумцами, чтобы искать то, чего еще нет.

– До Вилюйска двести пятьдесят километров. – напомнил Василий, вырывая меня из раздумий. Вахта смениться не успела, так что я скучал в капитанском кресле Черепахи. – Разрешите высылать передовой отряд?

– Да. Начнем потихоньку. – кивнул я, собираясь. – Граф Верхотурский, ваш выход. Постарайтесь не вступать в драку если обнаружите силы противника.

– Вас понял, ваше высочество. – бодро ответил Кирилл, и переключился на внутреннюю связь, которую я слышал на втором канали. – Викинги, готовимся к вылету.

Фрегат Верхотурье, с корветом ДРЛО Внимательный, и пятью катерами поддержки, взмыл в небеса с палубы Черепахи. Авианосец чуть качнуло, когда суда ушли из трюма, но массивное судно почти сразу выправилось. Следом выше в небеса взмыл усовершенствованный Максимом зонд дальней связи, на котором теперь были и камеры, исправление прошлых ошибок. Теперь же нам оставалось только ждать.

Мостик фрегата Верхотурье.

– Скорость триста, направление сто семьдесят, семь. – отчитался адъютант, когда Кирилл вопросительно на него посмотрел. После мостика Черепахи, флагмана экспедиционного флота, Верхотурье казался маленьким и тесным, но не душащим, как могло бы многим показаться, а наоборот – уютным и родным.

Кирилл провел на кораблях этого класса большую часть жизни, выслужившись с юнги до капитана. Конечно, не малое значение имели связи отца, но для мелкопоместного дворянина его карьера казалась просто головокружительной. Особенно последнее назначение, которое он получил после смерти всего семейства Плещовых.

Возможно, сказалось то, что он был лояльным императрице матери. Возможно то, что сумел начавшийся было в дружине князя бунт не только подавить, но и направить в нужное русло. Так или иначе, он понимал, что, взлетев так высоко не мог не нажить случайных врагов. И стоит ему подвести молодого цесаревича, как домой он вернется не графом, а вновь лишь капитаном фрегата.

А потому он не собирался подводить будущего императора ни при каких условиях.

– Сигнал радара, дальность – шестьсот. – сказал адъютант.

– Прижаться к земле, передать о сигнале на борт флагмана. – приказал Кирилл. – Внимательный, что видите?

– На радаре чисто, Верхотурье. – ответили ему с корвета ДРЛО. – Идем прежним курсом.

– Снижайтесь, мы обнаружили сигнал вражеского радара. – предупредил Кирилл. – Незачем злить снежного барса.

– Понял вас, начинаем снижение. – ответили с корвета, и граф Верхотурский невольно нахмурился. Почему их фрегат поймал облучение радаром, а точная аппаратура Внимательного – нет? Это же бред… у него было несколько вариантов, один другого хуже.

– Кто составлял список разведывательной группы? – спросил он, глядя на адьютанта.

– Я, ваше сиятельство. – удивленно поднял на него взгляд помощник.

– Почему взял Внимательного, а не смотрящего? – спросил граф, мысленно повторяя конструкт – ядро.