– Враг в курсе нашего нападения, двигаются к нам, будут через полторы минуты. – раздалось в наушнике, одновременно с затуханием помех. Больше в них никакого смысла не было, а вот времени оказалось меньше, чем я рассчитывал.

– Всем группам приступить к немедленной активации кораблей! Сопровождать инженеров! – приказал я, сам рывками перемещаясь по темному судну. Моя цель была крайне простой – в отличие от остальных глав отрядов я мог запитать работу всего крейсера через капитанское кресло и без реактора.

Выключенные системы безопасности и хорошо знакомые автоматические турели приходилось уничтожать на бегу. Что будет, если они заработают у меня за спиной и встретят шквальным огнем инженерные команды объяснять было не нужно. Тем более, что даже на такого монстра как этот крейсер мы не смогли выделить больше сорока человек обслуживающего персонала. Права на ошибку у меня нет.

– Седьмой в воздухе. – раздался довольный крик Рублева, который похоже сумел первым без проблем захватить и поднять судно. – Внимание, мы пустые, боеприпасы на нуле. Даже в ПСО.

– Действуй по плану, в бой не вступать! – приказал я.

– Есть, капитан. – ответил Леха и на просыпающихся экранах я увидел, как поднявшийся в воздух легкий японский крейсер уходит в сторону побережья. Вслед за ним, стоящий чуть дальше фрегат начал подниматься и в этот момент противник принял решение не отдавать нам корабли, любой ценой.

Град снарядов обрушился на все суда подававшие признаки жизни, и лишь часть из них успела поставить щиты. К счастью Леха был из таких. Как и я, прекрасно понимавший что крупнейший крейсер они не упустят, даже если его придется разрушить. Хорошо хоть просыпающиеся системы корабля обеспечили меня усилителями и вовремя подставленный щит замерцал под разрывами снарядов.

– Инженерный отсек, прием! Что с реактором⁈ – крикнул я, вливая все свои силы через модернизированный доспех, подсоединенный к капитанскому креслу.

– Ещё минуту. – ответили мне со второй палубы.

– Враг здесь! – услышал я команду Инги и активировав нужную камеру увидел, как к трапу судна подъезжают броневики. Несколько машин уже стояло с выбитыми стеклами и изрешеченными бортами, но за ними спрятались следующие и уже выгрузилась первая партия вражеских штурмовиков.

– Задраить люки! Никого не пускать! – приказал я, и не дожидаясь ответа выбрал выученную команду «закрыть» на панели управления. Удивительно, но даже без работающего центрального реактора она сработала и трап пошел вверх. В тот же миг подкрепление врага, поняв, что их отрезают, открыло массированный огонь и сбило щиты одного из рыцарей. Раздался приглушенный крик и шипение.

– Что у вас? – обеспокоенно спросил я, проверяя боекомплект. Рублев оказался совершенно прав, никаких снарядов, даже к ПСО. Отчасти нам повезло, корабли только прибыли и ещё не были готовы к сражению, потому внутри даже дежурных не поставили, но чем отбиваться в такой ситуации – оставалось загадкой.

– Сема ранен, люк заклинило! – ответила Инга, перекрывающая проход своим щитом. К счастью, почте одновременно с этим на судне загорелся свет, и я получил доступ к турбинам.

– Взлетаем. – приказал я второму пилоту, занявшему место у штурвала. Сверху вновь открыли массированный огонь, теперь уже только по нам, переведя его со всех остальных поднимающихся с временного порта кораблей, и я с трудом сумел сдержать вражеский натиск. А затем реакторы откликнулись и двигатели ударили по бетону струями воздуха, сметающими в стороны всё что попадется под сопло, от мусора до автомобилей и прикрывающих головы бойцов.

Три десятка кораблей, почти одновременно, начали уходить в разные стороны, словно издеваясь над мечущейся в небесах эскадрой. Три они сумели подбить и сейчас эти корабли, оставляя после себя виднеющийся в свете прожекторов дымный след, шли на посадку где то за городом, но что делать с остальными – явно не понимали.