– Наши выводы полностью совпадают с вашими наблюдениями. – ответил переговорщик от немцев. – Но без поддержки мы не справимся, снаряды на исходе, как и бомбы. Напалм и белый фосфор полностью использованы.

– Если мы продержимся до подхода основных сил, тварей точно откинем. – заверил я. – Через полтора часа здесь будет весь российский северный флот.

– Верно ли мы расслышали – вы ожидаете прибытия преобладающих сил? – через секунду переспросил мужчина.

– Верно. Наши основные силы уже на подходе. Сейчас главное не дать тварям погрузиться дальше, тогда мы победим. – ответил я, и активность в радиопереговорах снова заметно выросла. Похоже канал был не так уж хорошо и зашифрован, или немцы специально сливали информацию.

– Несмотря на подрывную деятельность России в африке и северной америке альянс лиги наций согласен выступить общим фронтом против искаженных. – услышал я уже знакомый голос француза. – Это не снимает с России ответственности за открытие Польской зоны и гибель миллионов жителей европы.

– Россия непричастна к открытию Варшавского прорыва. Хотите найти виноватых, посмотрите в зеркало, а ещё лучше спросите у своих правителей. – жестко ответил я, и по кивку переводчик повторил мою фразу на английском, французском и немецком, передавая по открытому каналу так чтобы услышал любой, кто был в эфире.

– Судя по спорам они не очень то с этой формулировкой согласны. – усмехнулся Жеглов, и тут я с ним был совершенно согласен. Но чем дольше они спорили, тем ближе становилось неживое море. Выигранная гигантскими усилиями фора сокращалась с каждой секундой, и я уже придумывал, как обстреливать тварей конструктами, когда флот альянса наконец открыл огонь.

Загрохотали курсовые мортиры, трехсотого калибра, и снаряды, в поперечине больше человеческого роста, обрушились на море скаженной плоти, накрывая его гигантскими огненными лужами и взрывая, да так что расходящиеся от падения снарядов волны превращались в небольшие цунами.

– Хорошо работают черти. – с невольным восхищением проговорил Жеглов.

– Они к этому явно готовились, только нас тут не ожидали увидеть. – усмехнувшись ответил я. – Не отстаем. Волки на прикрытие земли. Держим расстояние, гнев – спускаемся до полутора тысяч. Теперь главное, чтобы они по нам не попали.

– Поможем его высочеству! – приказал Жеглов, и я был благодарен товарищу, когда в резонаторную сеть потекла энергия. Щиты отнимали не меньше сил чем постоянный обстрел, и я полностью истратил начавшие было восстанавливаться запасы. Но в пылу битвы это никого не волновало.

Заметив, как лопается от бомбы одно из щупалец, пытавшихся метнуть очередную охапку самоубийц, я решил прикончить двух зайцев разом и обстреливать только участки немертвого моря с образующимися щупальцами. Благо поднимались и закручивались они довольно неспешно, хватало нескольких секунд. А уничтожая катапульты из костей и плоти, я нейтрализовал обстрел, что позволяло уменьшить количество щитов.

Такой смелый маневр, в купе с приближением войск римской империи германской нации, заставил остальных участников лиги перенести огонь дальше, к переднему краю, и через несколько минут ситуацию удалось переломить. Казавшийся бесконечным поток тварей начал иссекать, сужаться, а затем и вовсе откатился к внешней берлинской стене.

Сколько десятков тысяч снарядов было выпущено за этот час, я затруднялся даже посчитать. Орудия лупили почти без перерывов, лишь давая стволам остыть между залпами. Башни ПСО дергались словно в припадке эпилепсии, старясь сбить как можно больше вражеских тварей, и это дало свой эффект.