– Никаких проблем. – пожав плечами ответил я, отодвигая приборную панель и расстегнув все ремни выбравшись из кресла. – Хотя, признаться, сидеть круглые сутки в этом кресле было бы не самым удобным.

– Все зависит от привычки и формы одежды. – пожав плечами прокомментировал Погоняйло. – Со своей стороны должен сказать, что удивлен вашей выносливости. Не каждый профессионал в состоянии продержаться несколько часов в одной позе. К тому же, потребности организма… а теперь, прошу за мной, в кают компанию. Времени на экскурсию по кораблю у нас теперь достаточно.

Тут он был прав. Лететь ночью, светясь как новогодняя елка, выхлопами двигателей, и позволяя себя таким образом отследить – не самая лучшая идея. А вот найти нас, ночью, среди полей и лесов бескрайней России, задача почти невыполнимая. Разве что донесут местные видевшие наше приземление.

Первое что меня поразило, общая теснота коридоров. Разминуться можно было только если вжиматься в стены, или отходить на перекрестках в сторону. Хоть боком не нужно протискиваться – уже плюс. Но зато понятно почему во флот не набирали высоченных гвардейцев гренадеров. Однако меня беспокоил один вопрос, который я тут же задал, стоило нам оказаться в более менее просторном помещении.

– Как штурмовые группы берут такие суда? Тут же резонансный доспех только боком пройти сможет? – удивленно спросил я, оглядывая высокую, словно вытянутый стакан, кают компанию. Стулья, прикрученные к стенам, потолки из решеток, позволяющие общаться людям на разных уровнях, столы торбы с кучей ящиков. Все максимально компактно.

– Корабли младше крейсерского класса на абордаж не берут. Обычно. – прокомментировал Погоняйло. – Офицерскому составу – собраться в главной кают компании. Второй уровень, коридоры А2 и Б2.

– Это просто не выгодно. – уточнил стоящий рядом с ним Николай. – У малых судов почти нет бронирования. Снять щиты – дело пары удачных попаданий, затем идет маневровый бой и если двигатели или гандолы повреждены – малым судам приходится выходить из строя. Другое дело – крейсера или тяжелые артиллерийские суда. Но по сравнению с нашим перехватчиком они почти не двигаются.

– А им и не надо. – усмехнувшись сказал Погоняйло. – Броня хватает выдержать прямое попадание ста восьмидесяти миллиметрового фугасного снаряда. Батареи ПСО разбирают всю мелочь, включая такие суденышки как наше, а орудия второго эшелона убирают с поля боя менее маневренные, но при этом лучше защищенные суда. И вот такие суда и в самом деле приходится брать штурмом.

– И все рано, вопрос о том, как в таких коридорах можно двигаться. – покачав головой проговорил я.

– Бочком. – ответили мне из ближайшего коридора, а затем в кают компанию ввалился Таран, в полном боевом облачении. – А на перекрестках я даже нормально стоять могу.

– Какого черта вы сюда в броне приперлись?! – заорал Погоняйло. – Что за бардак, юнга?

– Этот юнга – наш глава штурмовой группы. – осадил я кап два. – Так что пусть осваивается. А то, не ровен час, понадобится, а мы даже не знаем как. Молодец Таран, мне тоже надо побегать по кораблю, понять, где и что.

– Многие палубы не предназначены для хождения на них тяжелых доспехов. – предупредил Николая, глядя на раскрасневшегося капитана. – К тому же переборки легко защитят от любой угрозы не способной пробиться через восьмимиллиметровую сталь. Нет смысла тренировать здесь штурмовые роты.

– Так у нас роты и нет, два взвода.