– Как то не до того было. Меня почему то постоянно кто то хочет убить или покалечить. Так что стрелять и использовать конструкты я умею куда лучше, чем вести беседы. – пожал я плечами. – Если это ускорит процесс, я могу называть вас хоть вашим вселенским величеством, но давайте быстрее, там люди гибнут.

– Люди всегда гибнут. – флегматично заметила Екатерина. – Всех просто не спасти. Так что об этом можно и не думать.

– А ваш второй муж, и ребенок, тоже в этот наплевательский список входят? – спросил я, взглянув женщине в глаза. На сей раз она не ответила, поджав губы.

– Вот как… хорошо. Идем. – приказала женщина, и я тут же направился к двери. Екатерина же, подошла к письменному столу, и провела ладонью по его поверхности. В ту же секунду над столешницей появилось трехмерное изображение, с незнакомыми символами. Нечто среднее между картинками и иероглифами.

Понять, что делает императрица на такой скорости, с совершенно незнакомым языком, было невозможно, однако спустя всего несколько мгновений изображение дернулось и вновь изменилось, а на экране появился незнакомый мужчина.

– Флагман Уральской республики Екатерина Великая на связи. – ответил сидящий в капитанском кресле офицер, но присмотревшись вскочил со своего мета и поклонился. – Ваше величество, счастливы видеть вас в добром здравии!

– Князь Шереметьев, доложите обстановку, кратко. – потребовала Екатерина.

– Мы в окружении. Порт разрушен. Но сражение там еще продолжается. – ответил капитан флагмана. – В открытом противостоянии шансов у нас немного, но…

– Найдите способ связать меня со всеми сражающимися. – приказала Екатерина. и князь тут же кивнул, начав отдавать распоряжения.

– Все готово, ваше величество. Мы ретранслируем передачу на все суда, одно из которых спустилось к порту. – отчитался через минуту Шереметьев.

– Запускайте эфир. – приказала Екатерина, выпрямившись и подобравшись, хотя еще несколько секунд назад мне казалось, что более собранной она быть уже не может.

– Подданные! С вами говорит ваша богоизбранная императрица, не проливайте кровь своих братьев и сестер. Остановитесь! – уверенно проговорила Екатерина. – Во спасение ваших жизней и душ, я готова поступиться гордостью, и пойти на переговоры с узурпатором и мятежником. Во имя мира, брат мой, довольно пролитой крови. Через два часа я прибуду к порту, и пусть же более никто не пострадает в этом сумасшествии.

С этими словами она нажала на вновь появившиеся символы, а затем тяжело выдохнула. Сгорбилась, словно из нее вынули позвоночник, но тут же взяла себя в руки.

– Теперь ты доволен, мальчик? – повернувшись ко мне спросила Екатерина.

– Вы сделали это не для меня, а ради собственных подданных. – ответил я. – Но если вам важно именно мое мнение – то за подобный жест я благодарен.

– Отлично. В таком случае вы должны помочь мне вернуть ребенка. И как можно скорей. – сказала, поднимаясь, Екатерина. – Где его держали?

– Я провожу. – воодушевившись сказала Мария. – Здесь не далеко.

– Мы все проводим. – проговорил я, не собираясь отходить от императрицы, пока они с братом не подпишут мирный договор, или по крайней мере не начнут переговоры, остановив бойню.

Идти и вправду оказалось недалеко, стоило выйти из покоев государыни и повернуть за угол, как мы оказались перед распахнутой нараспашку дверью. Екатерина опередила даже охрану, ворвавшись в помещение словно снежная вьюга, вот только мы все равно опоздали. У одной из стен сидела служанка, с прострелянной головой. Другая, с тремя пулевыми отверстиями в спине, лежала в луже собственной крови, не добравшись до планшета, на котором мигала кнопка активного вызова.