|
Коли они недостаточно хороши, пусть их по крайней мере будет много. Клянусь рогом Вельзевула, моего кузена, шесть пажей, господин де Бюсси, - это слишком. И Шико надул щеки, широко расставил ноги и подбоченился, добившись полного сходства с королем. - Что он там болтает о Бюсси? - нахмурясь спросил король. Уже вернувшийся Сен-Люк хотел было ответить, но тут толпа расступилась и открыла их взорам шестерых пажей, одетых в камзолы из золотой парчи и увешанных ожерельями; на груди у каждого пажа всеми цветами радуги сиял герб его господина, вышитый драгоценными камнями. За пажами выступал красивый молодой мужчина, он высоко нес свою гордую голову и шествовал, презрительно вздернув верхнюю губу и бросая по сторонам надменные взоры. Его простая одежда из черного бархата разительно отличалась от богатых костюмов пажей. - Бюсси! - раздались голоса. - Бюсси д'Амбуаз! И толпа, хлынувшая навстречу вновь прибывшему, появление которого вызвало в зале такой переполох, расступилась, давая ему проход. Можирон, Шомберг и Келюс окружили короля, словно желая защитить его от опасности. - Ах, вот как, слуга здесь, а хозяина что-то не видать, - сказал Можирон, намекая на неожиданное появление Бюсси и на отсутствие герцога Анжуйского, к свите которого тот принадлежал. - Подождем, - заметил Келюс, - перед слугой идут его собственные слуги, а главный хозяин, может быть, появится после хозяина шести первых слуг. - Тут есть о чем тебе поразмыслить, Сен-Люк, - вмешался Шомберг, самый молодой, а посему и самый дерзкий миньон короля Генриха. - Ты заметил, что господин де Бюсси не слишком-то почтителен по отношению к тебе? Видишь - на нем черный камзол. Какого черта! Разве это наряд для свадебного бала? - Нет, - заметил Келюс, - это траур для похорон. - Ах, уж не его ли это похороны и не надел ли он траур по самому себе? - пробормотал Генрих. - И при всем том, Сен-Люк, - сказал Можирон, - герцог Анжуйский не последовал за Бюсси. Неужели ты и тут попал в немилость? Это многозначительное «и тут» кольнуло новобрачного в самое сердце. - Ну а почему, собственно, он обязан следовать за Бюсси? - подхватил Келюс. - Неужто вы позабыли: когда его величество оказал честь господину де Бюсси и обратился к нему с вопросом, не пожелает ли он принадлежать к людям короля, то Бюсси ответил, что, уже принадлежа к дому Клермонов, он не испытывает необходимости принадлежать кому-то еще и вполне довольствуется возможностью быть хозяином самому себе, ибо уверен, что в собственной персоне обретет самого лучшего принца из всех существующих на свете. Король сдвинул брови и закусил ус. - И несмотря на это, - сказал Можирон, - как мне кажется, Бюсси все же поступил в свиту герцога Анжуйского. - Ну и что же, - флегматично парировал Келюс, - значит, он счел, что герцог посильнее нашего короля. Это замечание до глубины души задело Генриха, который всю свою жизнь по-братски ненавидел герцога Анжуйского. Поэтому, хотя король не произнес ни слова, он заметно для всех побледнел. - Ну, ну, господа, - попытался утихомирить разгорающиеся страсти дрожащий от волнения Сен-Люк, - пощадите хоть немного моих гостей. Не портите мне день свадьбы. Эта мольба, по-видимому, направила мысли Генриха в другое русло. - В самом деле, не будем портить Сен-Люку день его свадьбы, господа, - сказал он, покручивая усы с лукавым видом, который не ускользнул от бедного новобрачного. |
