|
- Государь, как известно вашему величеству, я очень суеверен, а мне приснился дурной сон, вот я и стараюсь поднять себе настроение глотком испанского вина. - Друг мой, - сказал король, - не надо забывать, так утверждает Мирон, а он - великий лекарь, не надо забывать, повторяю, что сны зависят от предшествующих им впечатлений, но не имеют никакого влияния на последующие события, разве что на то будет воля божья. - Поэтому вы и видите меня готовым к бою, государь, - сказал д'Эпернон. - Мне тоже приснился этой ночью дурной сон, но, несмотря на сон, рука у меня крепкая и глаз зоркий. И он атаковал стену и сделал на ней зарубку своей только что наточенной шпагой. - Да, - сказал Шико, - ему приснилось, что у вас сапоги в крови. Это неплохой сон он означает, что в один прекрасный день вы станете победителем, вроде Александра или Цезаря. - Мои смельчаки, - сказал Генрих, - вы знаете, что речь идет о чести вашего государя, ибо в каком-то смысле вы защищаете именно ее, но - только честь, помните хорошенько, не тревожьтесь о безопасности моей особы. Сегодня ночью я укрепил мой трон так, что, по крайней мере еще некоторое время, никакие удары ему не страшны. Поэтому сражайтесь за мою честь. - Государь, не беспокойтесь. Быть может, мы расстанемся с жизнью, - сказал Келюс, - но во всех случаях честь будет спасена. - Господа, - продолжал король, - я вас нежно люблю, по также и ценю. Позвольте мне дать вам совет: не надо ненужной бравады. Не своей смертью докажете вы мою правоту, а смертью ваших противников. - О, что касается меня, - сказал д'Эпернон, - то я не пощажу своей жизни! - Я не буду ничего обещать, - сказал Келюс, - сделаю все, что смогу, вот и все. - А я, - сказал Можирон, - я отвечу его величеству, что если я и умру, то уж обязательно убью и своего противника: око за око. - Вы деретесь только на шпагах? - На шпагах и на кинжалах, - сказал Шомберг. Рука короля была прижата к груди. Быть может, эта рука и соприкасавшееся с ней сердце дрожью и биением крови поверяли друг другу свои страхи, но внешне король со своим гордым видом, сухими глазами, высокомерным ртом, оставался королем, то есть он посылал солдат на битву, а не друзей на смерть. - Ты и впрямь прекрасен в этот миг, мой король, - шепнул ему Шико. Дворяне были готовы, им оставалось только раскланяться со своим господином. - Вы поедете верхом? - спросил Генрих. - Нет, государь, - ответил Келюс, - мы пойдем пешком. Это очень здоровое упражнение, оно освежает голову, а ваше величество тысячу раз говорили, что шпагу направляет не столько рука, сколько голова. - Вы правы, сын мой. Вашу руку. Келюс поклонился и поцеловал руку короля, остальные последовали его примеру. Д'Эпернон опустился на колени и сказал: - Государь, благословите мою шпагу. - Нет, д'Эпернон, - возразил король, - отдайте вашу шпагу вашему пажу. У меня есть для вас шпаги получше. Шико, принеси их. - Ну уж нет, - сказал Шико, - поручи это капитану твоей гвардии, сын мой, я всего лить шут, более того - всего лишь язычник, и благословения небес могут превратиться в злые чары, коли дьявол - мой друг догадается посмотреть на мои руки и увидит, что я несу. - А что это за шпаги, государь? - спросил Шомберг, бросая взгляд на ящик, принесенный офицером. |
