— Нет уж, — сказал Кощейчик. — Писать три письма надо три дня, а у нас столько времени нет. Меня ребята ждут, мы идем металлолом собирать. Мы одно письмо напишем, общее.

— А меня ребята ждут печку ремонтировать, — сказал Емеля. — Там нижние кирпичи совсем износились. Будем ее домкратить и кирпичи заменять. Потом надо еще рессоры делать для мягкости.

— Какие такие рессоры? — удивился Кощей.

— Подушечные, — объяснил Емеля.

— Ага. И диванные, — добавила Ягешка. — Это я посоветовала. А то на его печи во время езды все бока отбиваются.

— Ну хорошо, — согласилась Ирина Вениаминовна. — Будем писать одно письмо. Пожалуйста, диктуйте.

— Дорогие мои худощавые родители, — начал Кощей. — Как вы там без меня живете?

— А мои родители вовсе даже не худощавые, — возразил Емеля. — Они средней упитанности.

— Ладно, — согласилась Ирина Вениаминовна. — Пусть будет так: «Дорогие наши худощавые родители средней упитанности. Как вы там без меня живете?» Теперь правильно?

— Нет, неправильно, — сказала Бабешка. — У меня из родителей одна только мама. Мой папа Поминай исчез давным-давно. Про мою маму надо отдельно написать.

— «Дорогие наши худощавые родители средней упитанности и любимая моя мама Баба-Яга».

— А почему это Ягешкину маму называют, а наших родителей нет?

— Хорошо, — поправилась Ирина Вениаминовна. — Назовем и ваших родителей. Пусть будет так: «Дорогие наши худощавые родители средней упитанности папа Кощей, папа Емельян и любимая мама Баба-Яга».

— Которая тонкая и стройная.

— «Которая тонкая и стройная», — повторила Ирина Вениаминовна. — И что же дальше?

— Мы живем хорошо, — сказали все.

— Так, записано. А дальше?

— Сегодня я встал утром рано и первым делом помыл свою любимую печку… потом…

— Съел пять железных гаек, как ты, папа, меня учишь. И почистил зубы, чтобы во рту не было опилок…

— Мне хотелось накрасить губы и брови, но у меня кончилась губная помада и черная тушь. Пришлось поджечь деревяшку и красить брови головешкой.

— Потом я взял зубную щетку, банку с зубным порошком и целый час белил переднюю стенку любимой печки…

— Потом я для зарядки полчаса поднимал грузовик и бегал стометровку…

— Можно было с утречка полетать на метелке, но метелки здесь какие-то хлипкие. Однажды я стукнула одной метлой одного туповатого типа, и она сразу развалилась, а типчику хоть бы что…

— Этот типчик я, — обиделся Кощей. — А вы скажите вашей дочке, чтобы она не дралась, а то я сам ее как тресну!.. А я ведь не барышня, я могу и ломом или кувалдой…

— Эй, ты! — закричал Емеля. — Это невежливо так делать. Ты не должен ее трескать. Она же девочка. А то я сам тебя так тресну кирпичом — закачаешься. Из тебя гаечки так и посыпятся в разные стороны.

— Стоп! — остановила своих подопечных Ирина Вениаминовна. — Все надиктовали? Больше ничего не забыли про кирпичи и ломы?

— Все, — ответили ученики.