– Кто здесь? – спросил чей-то голос из тени, окружавшей бассейн. Энакин быстро сделал шаг назад и скрылся в темном дальнем углу постройки; сердце его билось со скоростью света.

– Прошу прощения, – просипел он, мысленно благодаря тизовирм в ухе и стараясь придать своему голосу как можно больше сходства с голосом йуужань-вонга. – Я никто. Я «отверженный».

Фигура в темноте шевельнулась, и Энакин смог лучше разглядеть ее силуэт. У нее была какая-то странная голова, над которой что-то непрерывно извивалось, как змеиное гнездо. Ничего подобного он раньше у йуужань-вонгов не видел.

– Это здание формовщиков, – произнес женский голос. – Тебе здесь нечего делать, «отверженный».

– Я прошу прощения, о великая, – сказал Энакин. – Я только хотел… я надеялся, что воды священного бассейна вдохновят меня на молитву, которая убедит Йун-Шуно заступиться за меня.

Повисла пауза.

– Я должна сообщить о тебе, ты знаешь. Сюда разрешается заходить лишь «отверженным» с феромоном пропуска. Я…

Энакин услышал короткий болезненный вздох.

– Что-то случилось, о великая?

– Нет, – сказала она сдавленным голосом. – Это лишь мое страдание. Я пришла сюда, чтобы созерцать его. Уходи, «отверженный». Я не стану прерывать ради тебя свою медитацию. Уйди, оставь меня в покое, и считай, что тебе повезло.

– Спасибо, великая формовщица. Как прикажете.

И с этими словами он ретировался. По лбу его струился пот, а ноги слегка дрожали, но внутри все ликовало и сверкало, как сверхновая. Теперь у него было то, что он хотел.

Сверхновая чуть померкла, когда Энакин вышел из дамютека и зашагал обратно в деревню «отверженных». Ему нужно было больше, чем светляк и световой меч.

Нужно было еще время и уединение, но даже снисходительная Ууну вряд ли позволит ему это. Но, с другой стороны, Энакин не мог больше ждать Вуа Рапуунга. Ууну подозревала его. Хал Рапуунг высказал такое же подозрение, еще в тот первый день на базе.

А Вуа Рапуунг мог быть уже мертв.

Значит, надо где-то спрятаться. Но где?

Задумавшись, он внезапно въехал головой в чей-то живот. Йуужань-вонг выругался, и сильная рука вцепилась Энакину в волосы. От неожиданности Энакин выронил и световой меч, и светляка, вспыхнувшего ярким сиянием.

В его свете на Энакина уставилось изуродованная физиономия.

– Вуа Рапуунг! – выдохнул Энакин.

– Да, – зарычал “отверженный”. – Заглуши этого светляка.

– Сначала отпусти меня.

Йуужань-вонг послушался, и Энакин опустился на одно колено, чтобы подобрать свои предметы. “Тихо”, – передал он светляку, мысленно изобразив темноту. Свет побледнел и пропал.

– Что ты с ним собираешься делать? – проворчал Рапуунг.

– Не обращай внимания. Я рад тебя видеть. Я слыхал…

– Меня пытались убить, – коротко сказал Рапуунг. – Надо действовать немедленно. Сегодня или никогда.

– Мы не можем! – сказал Энакин. – Я должен еще кое-что сделать.

– Невозможно.

– Нет, послушай. Ты говорил, одна из причин, зачем я тебе нужен – это мой световой меч. Правильно?

– Он бы очень пригодился, – с неохотой пробурчал Рапуунг. – Я не уверен, как мы без него справимся с порталами и с охраной.