— Но как быть, если я решу подать прошение о помиловании? — спросил Рональд.

— Когда вы увидите это, у вас пропадет всякое желание подавать прошение, — ответил преподобный Матер. — Поверьте мне. Так вы даете мне слово?

— Я даю вам слово, — согласился Рональд. — Но оставляю за собой право подать апелляцию.

Они встали одновременно. Преподобный Матер подвел их к ступеням каменной лестницы. Он зажег маленькую свечу, и они начали спускаться в подвал.

— Я подробно обсуждал этот вопрос со своим отцом, Инкрисом Матером, — сказал, полуобернувшись, преподобный Матер. — Мы пришли к выводу, что эта улика имеет необычайно важное значение для будущих поколений, как материальное доказательство существования потустороннего невидимого мира. Мы пришли к согласию, что эта вещь должна находиться в Гарвардском колледже. Как вам известно, мой отец — президент этого учебного заведения.

Рональд не отвечал. В этот момент его ум не был готов иметь дело с такими академическими материями.

— Мы оба — я и мой отец — также согласны в том, что для приговоров по Салемскому процессу достаточным основанием являются доказательства действия призраков, — продолжал преподобный Матер. Они достигли подножия лестницы, и Рональд и Сэмюэль ждали, пока преподобный Матер зажигал настенные светильники. Переходя от светильника к светильнику, он продолжал говорить:

— Мы оба очень озабочены тем, что даже эти менее тяжкие свидетельства могут увлечь невинных людей в водоворот зла.

Рональд начал было протестовать. Его терпение лопнуло, он не желал больше слушать эти продиктованные искренней заботой речи. Но Сэмюэль остановил его, положив руку на плечо.

— Свидетельством против Элизабет служит вполне материальная улика, о которой мы можем только мечтать в любом судебном разбирательстве, — сказал преподобный Матер и жестом пригласил Рональда и Сэмюэля подойти к большому, запертому на замок шкафу. — Но эта улика обладает страшной воспламеняющей силой. Я проявил благоразумную осторожность и после суда над Элизабет перевез это свидетельство сюда. Я никогда не видел более убедительного доказательства могущества дьявола и его способности причинять зло.

— Ваше преподобие, — не выдержал, наконец, Рональд, — мне надо как можно быстрее попасть в Салем. Как только вы покажете мне эту вещь, я сразу уеду.

— Терпение, добрый человек, — проговорил преподобный Матер, доставая из кармана ключ. — Природа этого свидетельства такова, что вам надо приготовиться, прежде чем смотреть на него. Это ужасающее зрелище. Именно по этой причине я настоял, чтобы суд над вашей женой происходил при закрытых дверях, а члены жюри поклялись, что никогда не разгласят этой тайны. Эта предосторожность не была направлена на то, чтобы совершить беззаконие по отношению к вашей жене, а только на то, чтобы предотвратить вспышку истерии среди населения, которая сыграла бы на руку дьяволу.

— Я готов, — с раздражением произнес Рональд.

— Господь Искупитель да пребудет с тобой, — сказал преподобный Матер, вставляя ключ в замочную скважину. — Крепись, сын мой.

Преподобный Матер отпер шкаф. Потом он обеими руками распахнул дверцы и, сделав шаг назад, уступил место Рональду.

Рональд заглянул в шкаф. Дыхание его пресеклось, глаза вылезли из орбит. Охваченный ужасом и страхом, он непроизвольно прикрыл рот рукой. Судорожно глотнув, он попытался что-то сказать, но голос не повиновался ему.