— Данила, ешь спокойно, не переживай, — успокоила я парня, — а потом можешь вон там, у костра располагаться. И в котелке еще горячий травник остался!

— Ага, только прежде пусть помоется, сходит, — съехидничала вредная Ксеня, — а то навозом на весь лес разит!

— Ксеня! Прекрати!

— Тоже мне ромашка полевая нашлась, — набычился Данила и тайком себя понюхал.

— Во-во! — обрадовалась девушка, — ты нюхни, нюхни! Глазки — то не режет?

— Да ты…

— Молчать, — тихо сказал Арххаррион и все разом замолчали. — Ты, — он кивнул Даниле, — к роднику мыться и спать. Вы обе- это он нам, — просто спать. Немедленно. Надоели.

И мы потихоньку расползлись в разные стороны. Как-то ослушаться демона и мысли не возникло.

— Странно, — задумчиво сказал Шайдер, снимая седло со своего жеребца, — почему Кайрос такой спокойный? Он же Темных на дух не переносит…

— Такую неприязнь к Темным лично тренировал? — осведомился Арххаррион.

— А как же! Старался… а тут стоит рядом с Повелителем Тьмы, и даже не дергается… Хм…

У меня были предположения по этому поводу, но демон сказал спать, значит, и пойду — спать. Пусть сами думают, раз такие умные!

Утром, едва заалела на горизонте тонкая полоска зари, нас разбудил Арххаррион. Неужели он, правда, совершенно не спит?

Наскоро умывшись холодной водой из родника и перекусив, мы снова уселись на лошадей и отправились в путь. Только теперь лорд Даррелл восседал на Кайросе, а Данила на пегой лошадке лорда.

Через пару часов, когда солнце уже взошло, и вовсю грело нам спины, а сторожевая башня скрылась из вида, мы добрались до края Черты.

Граница с Черными Землями ощущалась всем нутром. Воздух здесь был плотнее и суше, висел сухим маревом. Полностью исчезла растительность. Серый пепел, устилающий землю, уже лежал не рваными клочьями, а ровным бескрайним покрывалом.

Данила, который был таким же неумелым всадником, как и я, и держаться старался со мной рядом.

— А зачем нам туда? — с испугом спросил он.

Я тихо ввела его в курс дела, рассказала про Ксеню. Некоторое время парень молчал, обдумывая услышанное. Потом, к моему изумлению, обрадовался.

— Так Ксенька такая вредная, потому что в ней Тьма поселилась?

Святые старцы! Вот логика-то…

— Нет, Данила, уж прости, — хмыкнула я, — Боюсь, Ксеня такая вредная, потому что… вредная!

Парень смутился.

— Ну, то есть, я думал… Я хотел сказать… Эх!

Мы помолчали, думая каждый о своем.

— Ох, ты ж!!! Ноо… пошел, глупый! — вдруг заорал Данилой, потому что его конь мотнул головой и встал, отказываясь двигаться дальше. Моя каурая кобылка тоже взбрыкнула и остановилась. И у Ксени тоже. Только умный Кайрос все так же шел вперед, да жеребец Арххарриона переступал ногами. Но последний, скорее от страха перед своим седоком.

— Не идет! — выкрикнул Данила. Я кивнула. Ксеня, ускакавшая вперед, повернула кобылку и подъехала к нам. Вот в обратную сторону, лошадь пошла без проблем и даже с радостью.

— Лошади Черту чувствуют, боятся, — сказал Шайдер, подъезжая к нам. Кайрос под ним тоже беспокоился, прял ушами и раздраженно хлестал хвостом по сильным бокам.

— Что же делать? Не бросать же их здесь?

— Придется спешиться и вести коней на поводу, — сказал Арххаррион, — попробуем завязать им глаза и подвесить к мордам торбы с сеном.