|
Пластиковая литровая бутылка с газировкой «Калинка», несколько ломтей черного хлеба, каждый – в маленьком полиэтиленовом пакетике со штрих-кодом. В глубокой хрустальной масленке – небольшой брусок масла. Аккуратно взяв баночку со сметаной, я прочел на крышке: 11.07.59. Что ж, с показаниями телевизора дата согласовывалась. – Тебе нравится? – спросила Инна, когда я попробовал пельмени. – Да, конечно, – солгал я. Пельмени были явно соевыми, сметана – с каким-то гадковатым машинным привкусом. В институте кормили лучше. – Я не сама делала. Заморозка, – смущенно улыбнулась девушка. Видно, ей пельмени тоже были не слишком по вкусу. – Что уж там, – усмехнулся я. – Ты рассказывай, не стесняйся. Зачем я тебе понадобился, чем я рискую. Чем рискуешь ты. И что вообще здесь происходит. Взяв бутылку с газировкой, налил девушке и себе. Отхлебнул. Газировка оказалась с алкоголем, но весьма приятной. – Не пробовал «Калинку»? – попыталась уйти от ответа хозяйка. – «Калинку» – не пробовал, много чего другого пробовал, – ответил я. – Вы меня, надо полагать, совсем диким считаете? Зачем Варшавский на бейджике твердые знаки везде в конце слов поставил? «Университеть»! Это же надо придумать! Ботинки какие-то дореволюционные нацепил! – Мы читали, что в конце прошлого века орфография была другая… И очень старались подобрать нужный стиль… – В конце позапрошлого были твердые знаки. И в начале прошлого, – уточнил я. – И газировка уже в мое время была, и компьютеры были. Инна вдруг изменилась в лице, пытаясь закрыть рот рукой, потом резко опустила руку и спросила: – В какое еще твое время? Что ты знаешь о сегодняшнем времени? – Да уж дату вычислил, – усмехнулся я, кивая на банку со сметаной. – И хочу знать – как я здесь очутился? И зачем? – Я не скажу, – твердо ответила девушка. – Буду помогать тебе во всем, но кое-что не скажу. – Странно позиция. – Единственная возможная. Мне показалось, или в глазах девушки действительно блеснули слезы? – Почему ты рискуешь, помогая мне? Инна грустно улыбнулась: – Даже не ожидала от себя такого. Но понимаешь… Когда я тебя увидела – в пижаме, сразу после восстановления… Ты все равно казался сильным, бодрым! Совсем не таким, как люди сейчас. – Я действительно чувствую себя очень неплохо. Что со мной сделали? Даже зубы восстановились, и шрамов нет! Девушка склонила голову набок. У нее была очень красивая шея, которую едва скрывали серебристо-платиновые пряди волос. – Об этом ты, возможно, узнаешь позже. Сам. Я слушала тебя, вспоминала твои книги, которые прочла. То, что я читала о тебе. А я много читала. И поняла, что проект был затеян не напрасно. Когда я встретила тебя на станции, когда увидела, как ты разговаривал с этим хулиганьем… Среди моих знакомых никто бы на такое не решился. Даже подойти к ним. Ты же поверг их в панику! Они почувствовали силу! – Пусть так, – улыбнулся я. – Только я не совсем понял насчет книг. Ты уже упоминала о них вчера, в клинике. Неужели два фантастических романа и детская книжка принесли мне такую известность? Неужели их читают до сих пор? Я в общем-то неплохого мнения о себе, но, по-моему, это перебор! Слабо верится. |
