Выйдя из кабины, оберштурмбаннфюрер буквально столкнулся со штабс-капитаном Кротовым. Его сибирские стрелки вместе с горными стрелками из корпуса «Норвегия» занимали все пространство между «каютами» и огромным грузовым отсеком. Одни сидели на боковых сиденьях, другие просто на каких-то тюках и ящиках с продовольствием и боеприпасами. При появлении Гот-тенберга все они поднялись и застыли в таких напряженных позах, словно ожидали, что для них, беспарашютных, вот-вот последует команда высаживаться.

— Я так понимаю, что мы уже над Россией? — спросил командир сибирских стрелков.

— Углубляемся, штабс-капитан, углубляемся.

— По-разному представлял себе возвращение в Россею-матушку, но даже предположить не мог, что пробираться в нее буду со стороны Северного полюса, да еще и в чреве германского бомбардировщика.

— Молите Бога, чтобы не оказаться в чреве НКВД. Поэтому сразу же после приземления выводите своих стрелков и вместе с «норвежцами» занимайте круговую оборону у самолета.

— На базе настолько неспокойно? — с улыбкой поинтересовался Кротов.

— Наоборот, на базе слишком спокойно, чтобы это успокаивало.

— Только бы удалось залечь. Все мои кавалергарды — из сибиряков, все — отменные стрелки.

— Не далее как вчера вы называли их проп