С момента разговора Лаврова и командира дивизии прошло очень немного времени, а подразделение майора уже прибыло на границу, в определенную ему воинскую часть. Она располагалась в предгорьях у самого заброшенного полигона. Наступал вечер, и заходящее солнце стояло над горами огромным багровым яблоком. Для десантников уже освободили казарму. Батяня с офицерами осматривал территорию. Наблюдения отнюдь не были утешительными.

— И как они тут служат? — покачал головой Лавров. — Я понимаю, что раньше здесь личного состава было в десять раз больше и полигон действовал, но это, конечно, из рук вон плохо. Хотелось бы мне взглянуть на последнего командира этой части.

Впрочем, Лавров понимал, что ничего интересного в этом случае для себя он бы не увидел. В армии, как и на гражданке, можно увидеть все: и честных, исполнительных, болеющих душой за свое дело людей, и просто пофигистов — все, как и везде.

— У нас в десантуре такого по определению быть не может, товарищ майор! — поражался Щекочихин. — Это, как говорится, не наш метод.

— Надеюсь, — лаконично изрек Батяня. — Вот с завтрашнего утра нам и предстоит сделать эту территорию соответствующей нашему батальону. Чтобы, так сказать, в реальности убедиться в правоте ваших слов. Так что готовься, старлей, к напряженной и ответственной работе.

Щекочихин почесал затылок, прикидывая объем будущей работы. Да, отдыхать, несмотря на выходной день, явно не удастся. Теперь приходилось засучить рукава и без остатка отдаться работе.

Часть, в которой служил Батяня, была во многом образцовой. Причем это понятие относилось и к качеству боевых и учебных задач, выполнять которые приходилось десантникам, и к тому, как эта самая часть выглядела. Те же принципы майор Лавров привык переносить и на временные места дислокации подразделения, справедливо рассуждая, что порядок человек может наладить повсюду, если он имеется у него самого внутри.

Назавтра старший лейтенант Щекочихин давал почти те же указания своим подчиненным.

— Значит, так, Семенов, — распоряжался старлей, — задача твоим людям ставится следующая — привести все в божеский вид.

— Это как, товарищ старший лейтенант? — ухмыльнулся шутник Семенов. — Как в раю или как в аду? Тут ведь могут быть два варианта.

— Все шутишь… Энергии, значит, хоть отбавляй, — покачал головой Щекочихин, — вот вы ее и используйте на благо родного подразделения, вы же не хотите жить, как свиньи. Так что — вперед и с песней. Территория должна полностью «соответствовать». Ты пойми, Семенов, по тому, как мы себя ведем, все и делают выводы о нашей части. Как говорил в свое время незабвенный вождь: «Наши цели ясны, задачи определены — за работу, товарищи!»

От теории все вошло в практическое русло — через полчаса работа закипела. Десантники взялись за дело серьезно. Запущенная казарма чистилась, скреблась и драилась если не до зеркального блеска, то до состояния, максимально к нему приближенного. На складе нашлась краска, с помощью которой стены стали приобретать нормальный вид. Снаружи тоже работы хватало: начиная от дорожек и заканчивая починкой протекавшей крыши. Постепенно вид части начинал меняться.

— Слушай дальше, — давал Щекочихину указания Батяня, — следующие тебе задачи. Устанавливаем системы безопасности и восстанавливаем телефонную связь с постами на полигоне. А что ты думал? Чем быстрее все сделаем, тем быстрее отдохнем. Да, и еще: надо заняться установкой на территории щитов с эмблемами ВДВ.

— А где же я?..

— Материалы есть, краска — тоже, — пояснил комбат.