ДА ЗДРАВСТВУЕТ УНР — УРАЛЬСКАЯ НЕЗАВИСИМАЯ РЕСПУБЛИКА!

ТЫ ЗАПИСАЛСЯ В ДОБРОВОЛЬЦЫ Народной Дружины?!

БАНК УРАЛСАМОЦВЕТ — ПОДДЕРЖКА В ТРУДНОЕ ВРЕМЯ

Машина резво неслась по скользкой дороге, то поднимаясь по наклонной, то полого съезжая вниз, юрко перескакивала на соседние полосы и обгоняла своих вазовских собратьев и старые тонированные иномарки. Не справилась только с новой Тойотой на водородном топливе, серебрящейся своим «металликом». Там наверно мажор какой-то ехал.

Комитетская троица хранила зловещее молчание. Когда выбрались на Проспект Ленина, перед ними замаячила единственная в городе трехмерная реклама, выросшая еще до войны. Яркая блондинка в белом халате, с соломенной метелкой, свешивающейся на плечо, стояла посреди проспекта. В руках она держала поднос с тушкой цыпленка, то приподнимала его, словно протягивая встречным, и при этом белозубо улыбаясь, то опускала. Ее движения, мимика лица казались неестественными, как в старинном немом кино. Но, тем не менее, она была объемная, почти настоящая. Над ней бежали трехмерные буквы.

ГИПЕРМАРКЕТ ЧУРАЕВСКИЙ

ТРАНСГЕННЫЙ ЦЫПЛЕНОК ВСЕГО ЗА СТО БОН!

Их «пятнашка» поравнялась с девицей, вблизи будто прошитой каплями дождя, и равнодушно пронеслась мимо. Вскоре выехали на улицу Луначарского. Она оказалась менее оживленной. Костя предположил, что везут в старое здание, переоборудованное под КБ.

Так оно и вышло. Свернули, правда, не совсем там, в конце здания, и заехали за угол. Припарковались на заднем дворе. Костю провели через черный ход. Обыскали, забрали все, кроме смартфона. По каким-то сумеречным коридорам прошествовали к черной железной двери. За ней оказался кабинет. Старый стол, допотопный графин с водой, металлический шкаф, удручающая решетка на окне, три стула.

— Муконин, с вами будет работать следователь. Ждите здесь. — Чуть ли не силой Саныч посадил Костю на стул в углу стола, и все трое растворились, а в дверях провернулся замок.

Костя огляделся. Скучные стены с коричневыми обоями, зрительно уменьшающими пределы комнаты. На потолке висела примитивная лепестковая люстра. За окном скучал белоснежный двор, оглашаемый лишь отрывистым собачьим лаем. К прутьям решетки тянула сухие костлявые щупальца молодая осина. В отдалении, рядом с зеленой металлической стойкой в виде широкой буквы «П», зачем-то стояла бабка в коричневом пальто, растопырив ноги, и недвижимо смотрела на противоположный серый дом. Костя отвернулся от окна. Мысли беспорядочно закружились.

Что, черт возьми, происходит?! Меня подставили? Неужели рыбка клюнула? Миротворцы наняли продажных комитетчиков, и те вышли на меня? Устроили немыслимую махинацию с пистолетом? Значит, это они сами грохнули министра? …Комов, министр энергетического комплекса. Два дня назад сообщили, видел в новостях УНР-ТВ. Обычное убийство: возвращался с работы, выбрался из джипа и не дошел до подъезда, три выстрела, свидетели, как водится, не нашлись. Нет, не убийство. Потом сказали — лежит в реанимации. Покушение связано с деятельностью Чрезвычайного правительства. Враги новоявленной республики. Кто-то хочет подорвать изнутри. Подорвать неумолимый рост тарифов на сибирскую нефть, задушить планомерный переход республики с нефти на ноу-хау. Прозападный след, скорее всего, миротворцев из Самары, а может, и китайский. Впрочем, если бы ветер дул с востока, то зачем им он, Муконин Костя? Ведь его явно хотят сделать козлом отпущения и, таким образом, прибрать к рукам.