Дух вонзился в Джека, и он дернулся, вытаращив глаза. Киран воспользовался моей магией, чтобы вбить в него немного здравого смысла, чтобы не дать ему распуститься.

– Что сделано, то сделано, – бесстрастно произнес Киран. – Ты все еще можешь помочь нам. Если ты останешься в этом мире, то поможешь нам найти ее. Начни с подробностей о той женщине.

Джек наморщил нос:

– Мне придется влезть в чей-то гниющий труп? – Потом лицо его прояснилось, как будто он только что осознал, что проявил неподчинение. – Простите, сэр. Многое произошло за эти… – Он покачал головой. – А сколько прошло с тех пор…

– Века и нисколько. – Усталость туманила мой разум. – Валяй, выкладывай все, что помнишь.

Киран

П ока Лекси внизу выслушивала «доклад» Джека, Киран наверху смотрел на его неподвижное тело. Его брат по оружию лежал на кровати, руки по швам, с бледным лицом и рассеченной шеей. С первыми ранами он еще мог вернуться, но, когда перерезано горло, без мага-целителя, который быстро зашьет плоть, не выживешь.

Киран выдохнул и посмотрел в окно.

Нет, это не просто неподвижное тело Джека. Это труп Джека. Труп, из которого Джек вышел.

Лекси осмотрела его прежде, после чего они перенесли его сюда. Она сказала, что все зубцы сломаны. Кот, вмещающий покойного Сумеречного Странника, очевидно, сообщил ей, что тело Джека слишком сильно пострадало, чтобы удержать дух.

Ситуация была умопомрачительная. Киран боролся с осознанием того, что Джек мертв, физически мертв, однако только что говорил с ним.

Как справиться с потерей кого-то… если ты его не теряешь?

По щеке Кирана поползла слеза, но он не стал ее смахивать. Он радовался, что не обладал нынешними способностями до того, как его мать ушла за завесу. Он не представлял, как бы тогда справился. Не представлял, как справлялась со всем этим Лекси. Даже сейчас, вымотанная до предела, страшно переживающая за Дейзи, наверняка желающая посидеть рядом с Мордекаем, она с невозмутимым видом и доброжелательным вниманием выслушивала рассказ Джека. Она отодвинула собственные проблемы, чтобы помочь освободившемуся духу справиться с переходом. Да, она получала важную информацию, но как же ей сейчас, наверное, было тяжело. А со стороны казалось, что у нее так легко все выходит…

Киран положил руку на окостеневшие пальцы Джека – и едва не отдернул ее, такой холодной была кожа убитого. Открылась дверь, впуская новую боль, новые эмоции. Он не обернулся, чтобы не выдать себя. Мужчины не плачут. Его отец вдалбливал это в него, сколько Киран себя помнил. Мужчины не показывают своих чувств.

Лекси встала перед ним. Веки ее отяжелели. В окно заглядывал рассвет, озаряя ее все равно прекрасное лицо и глаза, согревающие сочувствием.

Крышка, прихлопнувшая его эмоции, пошатнулась. Киран потянулся к гневу, чтобы заслониться им, но тут же отбросил его. Он не выпустит гнев при ней. При ней – никогда. Стоит лишь вспомнить историю своей семьи, вспомнить, что отец сделал с его матерью… Этот путь проклят.

– Эй. – Сквозь связь их душ текло мягкое, теплое утешение.

Он стиснул зубы, не доверяя своему голосу.

Она кивнула, как бы говоря, что поняла.

– Уже поздно. – Взгляд Алексис скользнул по окну. – Или, скорее, рано. Мордекай все еще в волчьем обличье, но пульс ровный. Боман и Тан по очереди дежурят возле него. То, что Генри отправился в офис, ты знаешь – я ходила за бумагой и слышала, что он говорил тебе.