— А вы знакомы с Эдитой Станиславовной? — настороженно спросил он.

— Вчера познакомились, — весело ответила я. — Она вам про меня не говорила? Моя фамилия Бойкова. Я редактор газеты «Свидетель», может быть, приходилось читать?

— Я читаю только специальную литературу, — сухо сказал Адам Станиславович. — Политика меня не интересует.

— Нас тоже! — с энтузиазмом подхватила я. — Наша газета посвящена криминальной жизни, в первую очередь нашего города, конечно.

— Делаете бизнес на чужих несчастьях? — холодно осведомился ювелир.

— Можно сказать и так, — ответила я. — Но мы придерживаемся иного мнения. Нам кажется, что мы вносим некоторый вклад в борьбу с преступностью. Молчать о ней — это не выход.

Адам Станиславович скептически покачал головой. По его лысине прокатился световой блик.

— Впрочем, это меня тоже не интересует, — неуступчиво заявил он. — Не совсем понимаю, что привело вас сюда. Эдиты Станиславовны сегодня не будет.

«Ого, это неспроста, — подумала я. — Разговор-то, кажется, будет не таким легким, как хотелось бы». Но отменять его я, разумеется, не собиралась.

— Жаль, — заметила я. — Она, случайно, не заболела?

— Насколько мне известно, не заболела, — терпеливо ответил ювелир. — У вас есть еще вопросы?

— Есть, — сказала я. — Откровенно говоря, я пришла именно к вам, Адам Станиславович. Ваша сестра обещала лишь предупредить…

— Нет, она меня ни о чем не предупреждала, — слегка раздражаясь, сказал ювелир. — А что, собственно, случилось?

Мне было ясно, что он притворяется. И сестру он убрал сегодня специально, зная, какая она болтушка. Но тем не менее отвечать ему придется — никуда он не денется.

— По правде говоря, это мне хотелось вас расспросить, что случилось, — широко улыбаясь, сказала я. — Позавчера вечером…

Адам Станиславович вскинул вверх руки.

— Довольно! Прошу вас не касаться этой темы! — с отвращением глядя на меня, вскричал он. — Только папарацци мне здесь не хватало! Милиция, соседи… Сколько можно? Никаких комментариев, уважаемая!

— Вы не хотите рассказать мне об ограблении? — огорчилась я.

— Совершенно верно! — категорически мотнул головой ювелир.

— Но почему?! — Я решила до поры притвориться наивной дурочкой.

Адам Станиславович возвел глаза горе и скорбно сжал губы. Потом он сказал брюзгливо:

— Что ж, если вас интересует что-нибудь из украшений, я не смею вам препятствовать… Но определенно заявляю — об этом инциденте разговаривать я не желаю!

Я вздохнула и покорно сказала:

— Ну что ж, не хотите — как хотите! Может быть, поговорим тогда о телевизоре?

Адам Станиславович стоял вполоборота ко мне и после моих слов даже не повернул головы. Выдержка у него была что надо. Только шея напряглась — словно одеревенела.

— Поговорим о чем? — тусклым голосом произнес он. — Я, кажется, ослышался? Вы сказали…

— О телевизоре! — подхватила я. — О прекрасном телевизоре фирмы «Сони», который вы купили с рук за полцены.

Адам Станиславович медленно обернулся. На губах его заиграла ледяная улыбка.